Режим бога. 3-я книга
Шрифт:
В целом наш разговор пока не представлял особой сложности. Что мне чужое удивление или недоверие, я же языки ЗНАЮ. Я же их ВЫУЧИЛ. Я же - МОГУ. Хотите проверить?! Готов пообщаться на любом! Да, не все в совершенстве, конечно, но я говорю и понимаю на итальянском, немецком, испанском, английском, французском и португальском... Ах, да... ну, и песни пробую на них сочинять. Не на всех пока получается... не одинаково хорошо, но я стараюсь!
И на этой позиции я собирался стоять незыблемо и до конца!!! Конечно, были и слабые места. Самое слабое - это мама. Почему о моих успехах полиглота не знает даже родная мать?
Но и здесь я собирался
Как понимал, что уже выучил? У дедушки приемник есть, ловил радиопередачи на нужном языке и, конечно же, песни!
Дома у меня лежал сильно потрепанный самоучитель португальского, с величайшим трудом найденный на барахолке в Питере. Его замызганные страницы и "поюзаный" внешний вид создавали необходимый антураж. А вот самоучители купленные в букинистическом, на Невском, пришлось выбросить - обнаружилось, что все они имели магазинные штампы с датой продажи.
"- Борман, почему этот офицер фотографирует секретные документы во время совещания в моей Ставке?
– Так это же советский разведчик штандартенфюрер Штирлиц, мой фюрер!
– Но почему вы его не арестуете?!
– А смысл, мой фюрер? Он опять отболтается...".
Верил мне Веверс или нет, по его лицу понять было совершенно невозможно. Важно другое - у Веверса не было никаких оснований мне НЕ ВЕРИТЬ, кроме общей фантастичности изложенного! Которая перестает таковой быть, если допустить, что я малолетний ГЕНИЙ. А если такое допущение принимать, то "отбалтываться" я мог сколько угодно и, практически, на любую тему. Тем более, что просветить мою биографию было проще простого, и она была кристально чиста.
"Если никто не найдет моего айфона и клада, то все подозрения, догадки и нестыковки только таковыми и останутся. А моя "гениальность" спишет все! При внешней верности идеологическим установкам, никаких претензий ко мне возникнуть не может. Значит самое слабое мое место - бесценный АЙФОН. А деньги, оружие и драгоценности надо спрятать в таком месте, которое со мной связать нельзя никак...".
Потихоньку наступает отходняк. Нет, я по-прежнему, очень внимательно слежу за "заходами" Веверса-старшего, но пережатую за сегодня внутреннюю пружину стало отпускать.
Когда мы переходим к чаю и принесенному мною "Птичьему молоку", характер вопросов уважаемого Иманта Яновича меняется. С моей личности его интерес переключаетсяся на творческие планы "Красных звезд".
Резиново растягивая губы в улыбке, он продолжает чередовать корейские мотивы с продолжением допроса.
– Понимаю ли я, что популярность очень мешает в обычной жизни? Знаю ли я, что гастрольная жизнь очень тяжела? Какие заработки предполагаются у группы? Что я знаю про Италию? Как я познакомился с Клаймичем и Розой Афанасьевной?
Мне даже придумывать ничего не надо...
От бытовой популярности будет спасать передвижение на машинах. Сейчас их дают из гаража МВД, а в будущем - заработаем на свои. Гастролировать мы не планируем, от слова ВООБЩЕ. Если только за границу,
Веверс кивает.
О заработках группы я пока особо не думал, но даже того, что сейчас зарабатываю я - хватит на всех. В любом случае, ни о каких "левых" концертах, об опасности и незаконности которых меня предупреждал Клаймич, не может быть и речи.
Еще один кивок...
У Веверсов я пробыл, почти, два часа за которые Альдона произнесла, от силы, несколько фраз. Так все и шло: "корейская байка, вопрос, ответ... снова байка". И снова по кругу. Для реального подростка - сошло бы, со свистом!
Впрочем, зла на Веверса я не держал. Скорее всего, сначала латыш думал, что дочкина блажь, поиграть в певицу, быстро пройдет. А потом дело закрутилось так серьезно и с такими ДЕЙСТВУЮЩИМИ ЛИЦАМИ, что только тупой, на его месте, не увидел бы всех открывающихся перспектив. Тупым Веверс не был точно, потому и пришло время лично убедиться в том, что пусть и талантливый, но непонятный подросток не втравит его дочь в несмываемое дерьмо. Да, и с самим "подростком" надо как-то отношения выстраивать. А уж катализатором сегодняшней беседы стало наше предстоящее турне на Апеннины и смутные подозрения переводчицы.
Вообще-то, поначалу, мы обратились за помощью к Вериной маме, ибо кто же нам поставит "итальянскую песню" лучше преподавателей консерватории?! Но тамошние высокомерные ублюдки категорически отказались "мараться в эстраде". А пробивать их снобизм заоблачными гонорарами я посчитал недостойным себя. Вот Веверс с переводчицей и помог. На мою голову!
Хотя, Альдонин папа, кажется, совершенно не заблуждается относительно своих служебных перспектив в МИДе, особенно учитывая, что его единственному покровителю - Пельше, вот-вот исполнится 80 лет. И при таких раскладах, будущее единственной дочери должно представляться ему весьма туманным. Не говоря уже о своем собственном. А тут, я со всеми этими "песенками" и правительственными концертами, приватным общением с родней генсека, руководством МВД и Романовым... Короче - пока непонятные, но, какие-то и на что-то, шансы появились! От того Имант Янович хоть и "вытаскивал" из меня все, что ему требовалось, а тем не менее, весь вечер был вежлив и деликатен.
Уже прощаясь у дверей, я еще раз рассыпался в восхищенных похвалах кулинарному искусству латышского семейства - хоть в этом, но был, вполне, искренен: ужин, действительно, получился непередаваемо вкусным и кусок "обычного" торта я запихнул в себя уже через силу!
И лишь когда двери лифта закрывались, и Веверс, стоявший в квартире, меня видеть не мог точно, я встретился глазами с провожавшей Альдоной и позволил себе, многозначительно усмехнувшись, беззвучно щелкнуть пальцами и отвесить поклон. Как бы - "вуаля" - завершающий штрих после показанного фокуса!
В лазуритовых глазищах отразилась ответная усмешка. А может и нет! Фантазия у меня, как сегодня выяснилось, весьма буйная!
Истомившийся в ожидании Леха, все время по пути домой, потратил на то, чтобы нудно и аргументированно изложить мне все свои накопившиеся претензии. Впрочем, если отбросить нарочитую нудятину, которую вредный "мамонтяра" использовал исключительно из мстительности, то все "предъявы" были вполне по делу. Да и сводились они к одному: ничего не делается для организации Службы безопасности группы.