Режим бога. Эпоха Красной Звезды - 4
Шрифт:
Вслед за безопасником в туалет заскакивают и все остальные, а через минуту выносят оттуда моего врага. Кто-то приподнимает ему голову, пытаясь остановить кровь, кто-то пытается привести его в чувство. Наконец, тот глухо стонет и открывает глаза. Крепкий кряжистый мужик с черными усами, по которым я безошибочно опознаю Тадеуша Касьянова, зло выдыхает и поворачивается в мою сторону.
– Парень, ты с ума сошел!? Что за разгром вы тут устроили?? Ты ему еще и нос сломал, а это подсудное дело!
Я встаю и равнодушно пожимаю плечами:
–
– Первый, второй... – в толпу вокруг нас протискивается хмурый Говорухин. Рядом с ним стоит круглолицый, усатый мужик в пиджаке. Ага, режиссер Борис Дуров.
– Теперь начнется – вздыхает режиссер – Милиция, протоколы…
– Съемки на неделю встанут – кивает Говорухин - А у нас график!
– Что же вы, Тадеуш Рафаилович – Дуров поворачивается к Касьянову – За своими учениками не смотрите?
– А на его подопечного, похоже, и так уже в Москве давно заведено уголовное дело за нанесение побоев с использованием приемов каратэ - Сергей Сергеевич подходит к блондину, который уже пришел в себя и наморщив лоб, рассматривает его. Узнает.
– Ну что, каратист, допрыгался? Побои, злостное хулиганство, да еще и вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность. Пятирик народные судьи тебе накинут? Как думаешь? Вот ничему тебя, дурака, жизнь не учит?! После прошлой драки восемь потерпевших на тебя показания дали, а ты все никак не успокоишься и ищешь новые приключения!
– Это правда? – Касьянов хмуро сдвигает брови и переводит взгляд на блондина. Тот молчит, как партизан, только глаза отводит.
– Товарищ Касьянов, нужно лучше следить за своими буйными учениками. Он с 26-го февраля в розыске и бегах, а вы, оказывается, до сих пор не в курсе - Наш Сергей Сергеевич продолжает нагнетать обстановку.
И правильно. За своих учеников отвечает учитель. Касьянов поднимается в полный рост, грозно нависая над своим подопечным:
– Так вот почему ты уехал из Москвы, Костя? Никакой болезни отца не было?
– «Костя» отворачивается и продолжает молчать. – И что прикажешь с тобой теперь делать?
– А что вы можете сделать? – наш Сергей Сергеевич суров как само советское правосудие. – Не было бы уголовного дела, еще можно было бы отдать его вам на поруки, чтобы вы сами его всем коллективом выпороли, а сейчас придется вызывать наряд милиции. Потом под конвоем его доставят в столицу – прямиком в следственный изолятор.
– Ну, дурак… Допрыгался?!
Касьянов зло сплевывает, парни из съемочной группы, обступившие каратиста, хмурятся. Сергей Сергеевич разворачивается и громко, официальным голосом спрашивает меня, так чтобы все услышали:
– Виктор, кто из вас драку начал?
– Ну, не я же! Это проигравшей в феврале стороне реванша захотелось.
В съемочной группе поднимается ропот:
– Ему подраться захотелось, а нас теперь из этого санатория попрут…
– Интересно, за чей
– Понятно за чей! Придется нашему директору картины раскошелиться.
– Ага, еще и в Москву потом нажалуются на Мосфильм…
Сергей Сергеевич и тут не ударил в грязь лицом – проявил великодушие:
– Ладно, проблемы с администрацией санатория я беру на себя, убытки мы им возместим, хотя по совести нужно бы их с виновного взыскать. Но что теперь с арестованного взять… Вы за ним присмотрите минутку, а я сейчас ребят своих пришлю и наряд милиции вызову.
– Альдона, – строгий взгляд в нашу сторону – а ты гляди в оба за Виктором!
Девушка шутливо заламывает мне руку за спину. Больную! Я морщусь, но терплю. Если сейчас вякну – опять начнется. Врачи, больницы…
Сергей Сергеевич удаляется под взглядами притихшей группы, прихватив с собой Дурова и испуганную даму в белом халате, которая все это время, молча, простояла у окна, прижав руки к груди и с ужасом наблюдая за происходящим.
Слышу в ухе злой шепот Альдоны:
– Эс-Эс тебя скоро сам прибьет! Вить, ты понимаешь, что даже в туалет тебя одного отпустить нельзя?
– Алечка, ну кто же знал, что здесь буйные каратисты на каждом шагу?!
Подруга фыркает, потом вздыхает и, толкая меня мимо касьяновского ученика, бросает на него кровожадный взгляд:
– Нет, ну почему тебе всегда везет, а?! Вить, ну почему он не на меня нарвался?
– Солнце мое, не нужно завидовать чужому счастью. Скоро Касьянов выдаст тебе десяток мужиков, и ты будешь метелить их, как твоей душеньке угодно.
– Это же совсем не то… Хочется ведь по-настоящему.
Наш разговор прерывают подошедшие к нам Говорухин и Касьянов:
– Простите, Виктор, что так получилось! Приносим вам от лица группы свои извинения.
– Вы-то при чем? Не вы же это …парнокопытное отправляли нашу студию громить. Я-то хоть за себя постоять могу, а вот те мальчишки-фанаты, которых он избил…. Хорошо, что наша охрана вовремя вмешалась. А теперь представьте на минуту, что среди наших фанатов есть молодежь, чьи родители работают в ЦК и Совмине - да, у нас и такие поклонники. Вы понимаете, что если бы он покалечил кого-то из них, вашу школу каратэ прикрыли бы на следующий день? И не только вашу школу, но и все каратэ по всей стране заодно.
Касьянов в расстройстве качает головой.
– Понимаю. Но страшно даже представить, что из-за одного дурака столько усилий может пойти прахом. Мы ведь стараемся отбирать в наши секции самых порядочных ребят, но не уследишь же за всеми. Я, конечно, видел, что Костя у нас - парень с гонором, но надеялся, что с возрастом это пройдет.
– Да, там не только дурость и гонор. Ваш парень еще и с гнильцой. Не знаю, чем закончится следствие, но у меня есть подозрение, что вашему ученику хорошо заплатили, чтобы он наших фанатов покалечил. Так что ваш Костя - наемник!