Режим бога. Вершина Красной Звезды
Шрифт:
– Что здесь сегодня вкусненького на ужин? – весело щебечет Вера, подходя к столу и словно не замечая напряжения, царящего в зале.
– На первое сегодня вульгарность – цедит Альдона
– Тогда на второе зависть? – парирует Вера. И, усаживаясь в кресло, наклоняется над столом так, что еще чуть-чуть и в ее декольте можно будет увидеть трусики.
Парни дружно сглатывают и подбирают челюсти с пола. Потом так же дружно опускают взгляды в тарелки. Все испытывают чувство неловкости и стараются не смотреть на Веру. А она продолжает делать вид, что ничего особенного не случилось. Но настроение за столом испорчено безвозвратно, разговоры смолкли. Дальше все ужинают в тишине.
– Ну, что вы сегодня такие все кислые?! – продолжает хорохориться Вера.
Если
Мне, например, ее посыл совершенно не понятен. Кого она хочет задеть? Меня? Так мне давно уже по фигу ее прелести. Первый, неуправляемый шквал гормонов в моем молодом теле давно уже улегся, а с ним и прошла вспыхнувшая к Вере страсть. Включились мозги взрослого мужика. И хотя меня еще продолжает периодически заносить при виде некоторых особ, на фантик я больше не ведусь. Оказалось, за конкретно этим фантиком нет никакого содержания – одни только тараканы в красивой голове. Сначала необъяснимое бегство из Ленинграда, потом скандалы и “психи” в Сочи. Венский позор на ТВ. Наконец, вот это. От борьбы с ее тараканами, я изрядно устал и понял, наконец, что победить их совершенно невозможно.
Выход? Надо расставаться с Верой. Я не могу позволить ей загубить репутацию группы, в которую вложено столько сил. И моих, и многих других людей. Была бы она не такой зажатой на сцене и более артистичной – я бы просто устроил ей сольную карьеру. Написал бы пару десятков песен, нашел сопровождающую группу и отправил бы ее в свободный полет - гастролируй по миру, зарабатывай Союзу валюту. Но вся беда в том, что по большому счету Вере это вообще не интересно, нет в ней творческой жилки, как в Ладе или Альдоне. Да, Снежной Королеве тоже не светит сольная карьера, и она слишком сдержанна, а временами зажимается на сцене. Но то, как подруга преодолевает себя, как впахивает на репетициях – на это же любо дорого посмотреть! То, чего не дано ей от природы, она добивается упорным трудом. А Вера теперь все делает из-под палки.
Я бы и это может стерпел. Но ведь она чудить начала. Все. Решено окончательно. Приезжаем в Москву, и я расставляю все точки над i. Терпеть такое больше невозможно. Устал я сидеть на пороховой бочке и ждать, когда рванет…
Пристально смотрю в глаза Веры, можно сказать прощаюсь с ней взглядом.
*****
17 июля 1979 года, вторник
Токио, Япония
Сразу после завтрака я еду в офис корпорации SONY попрощаться с Акио Мацурой. А в нашем коллективе сегодня у каждого свои заботы. Экскурсиями по Токио все уже сыты по горло, да и не до них в день отлета. У большинства в планах последний забег по магазинам, чтобы потратить остатки валюты. Кто-то, как Вера, собирается посетить Салон красоты в главном корпусе отеля. Львова со Светой должны проследить за упаковкой нашего имущества в контейнер. Да, мы с Клаймичем приняли решение действовать по лондонской схеме – все кроме личных вещей пакуем в контейнер, разбираться в Москве будем. В самолет берем ручную кладь и максимум один чемодан. Не трясти же барахлом в аэропорту на глазах у изумленной публики! А в этот раз, благодаря щедрой премии Гора, у всех наверняка есть, чем потрясти. Григорий Давыдович останется в отеле и займется наведением порядка в своих отчетах. В этот раз он заранее запасся всеми необходимыми бумагами и разрешениями от ХозУ МВД, теперь в его отчетности комар носа не подточит!
– Вить, а ты успеешь свои вещи собрать? – спрашивает за завтраком Вера, заглядывая мне в глаза.
– Успею. Я же в основном сценическую одежду здесь покупал, так что ею Татьяна Леонидовна заведует.
– Смотри, не задерживайся долго в Сони!
– Не переживай, к обеду буду. Но не раньше точно.
Нет, ну, надо же какая трогательная заботливость, просто очуметь можно! И с чего бы вдруг? Лучше бы вчера мои бедные нервы поберегла, чем идиотские провокации в ресторане устраивать. Как же меня эти ее перепады настроения достали…! Да, и чувствуется в ее наигранном беспокойстве за меня неприкрытая фальшь.
Прощальная встреча с главой SONY проходит очень продуктивно. Решение спонсировать гастроли АББА в СССР, и потом в Японии, Моритой принято. Шведы, услышав о таком шикарном спонсоре, дрогнули, уже начались активные переговоры. Очень надеюсь, что японцы их дожмут. Сам Морита в декабре собирается в Москву.
Спрашиваю, как поживает сибирский котенок, освоился ли он уже в новом доме? Нашлось ли для него подходящее японское имя? Взгляд сурового японца теплеет, мне рассказывают, что котенок оказался очень умным, со спокойным уравновешенным характером. Поэтому и имя ему подобрали соответствующе – Тоши, что в переводе с японского означает «мудрый» или «мыслитель». Я усмехаюсь про себя: ну, хоть кому-то повезло со спокойным питомцем, а вот моего Хатико точно уравновешенным не назовешь. Мне достался упрямый и очень хитрый дьяволенок.
Потом мы обсуждаем мои идеи по улучшению Вокмена. Инженеры Сони с высказанными замечаниями согласились, но руководство решило сейчас ничего не менять. Им за год массового выпуска надо отбить все расходы и получить максимальную прибыль. А вот уже к Олимпиаде цены на первую модель будут снижены, и начнется выпуск новой, усовершенствованной версии Вокмана, в которой и будут учтены все мои предложения. Что ж… такая маркетинговая схема извлечения максимальной прибыли, наверное, разумна. Конкурентов-то у Вокмана пока нет. Все рванут повторять новинку за SONY, а здесь вдруг упс! – и совершенно другой дизайн в новой модели, совсем другие технические решения. А денюжки-то конкуренты уже вложили в копирование устаревшей версии. Потому что никто, включая самих инженеров SONY, даже не представляет сейчас, в какую сторону дальше двигаться. А Витя Селезнев их быстро этому научит …за определенное вознаграждение.
С внесудебным урегулированием вопроса об авторстве изобретения аудиоплеера Морита еще не решил. Хотя вижу, что он понемногу склоняется к моему варианту решения спора, просто его самурайская гордость сильно задета. Но гордость гордостью, а бизнес бизнесом – делиться потом с ушлым европейцем огромными прибылями ему совсем не хочется. Проще сейчас откупиться по минимуму, пока тот сам еще не понял всю грандиозность затеи по имени Вокман.
И здесь я осторожно перехожу к очень щекотливому вопросу. Скромно потупив глаза, вздыхая то и дело, рассказываю Акио Мацуре о своем знакомстве с самой красивой гейшей Киото Мизуки Ёсимура. И даже, разыгрывая смущение, достаю из кармана футляр и показываю ему веер, подаренный мне на прощанье.
Потом встаю с кресла, делаю японский поклон, с уместной данному случаю степенью уважительности, и прошу японца принять участие в судьбе гейши.
– Но что же ты хочешь от меня? – удивляется он
– Господин Мацура, я хотел, чтобы у Мизуки появился выбор – оставаться ли ей и дальше в «мире ив». Но она отказалась принять от меня деньги на покупку чайного домика, я ведь иностранец. Врожденная скромность и гордость японки не позволили ей это сделать. Но поскольку положение у нее сложное, я все равно хотел бы ей помочь. Не могли бы вы от своего имени или кого-то другого выступить в качестве покровителя и мецената для Мизуки? Приобрести для нее домик, который она сама выберет? А всю необходимую сумму я немедленно перечислю со своего счета в итальянском банке «Амброзиано».
Мацура долго смотрит на меня нечитаемым взглядом и молчит. Я уже думаю, что сейчас он отчитает меня как зарвавшегося мальчишку и пошлет в дальние дали за такую наглость. Но упрямо продолжаю стоять навытяжку, ожидая его вердикта. А он всего лишь спрашивает после затянувшейся паузы
– Все так серьезно…? Не пожалеешь ли ты потом о своем решении? Это все-таки немалые деньги.
– Нет, не пожалею. Деньги и нужны для того, чтобы иметь возможность помочь дорогим для тебя людям.
– Но ты ведь можешь больше никогда ее не увидеть…