Режим бога. Вспышка Красной Звезды
Шрифт:
В сквере перед Ареной нас встречает небольшая группа фанатов. На их лицах радостное удивление, кажется, сегодня нас никто здесь не ждал, ведь первая полноценная репетиция назначена только на завтра. Немного общаемся с ними, позволяем себя пофотографировать, потом тепло прощаемся.
Войдя в зал, почти круглый по форме, осматриваем поле предстоящей битвы. Сцена уже полностью смонтирована, на ней наши музыканты о чем-то громко спорят с американскими звукооператорами. Григорий Давыдович выступает миротворцем и пытается всех успокоить. Рабочие укладывают последние светящиеся плитки в конце
Идем на сцену. С нее открывается грандиозный вид зала, оформленного красными светящимися звездами, электрики сейчас как раз проверяют их подсветку. В темном зале это вообще будет смотреться улетно! Да уж… руководство Sony не пожалело денег на оформление. И себя они тоже не забыли – и в вестибюле Арены и по всему периметру зала идут растяжки с логотипом фирмы и с рекламой плеера Вокман.
– Ну, как ощущения? – смеется Клаймич
– Круто.
– Даже спецы Майкла впечатлены, не ожидали от японской корпорации такой щедрости.
– Хорошо бы еще договориться, чтобы эти звезды нам потом отдали в качестве презента. Им-то они точно ни к чему. Увезем с собой обратно в Союз.
– Договоримся. Пока японцы очень довольны ходом подготовки к концертам.
Я оглядываюсь назад, вижу, что музыканты и звукооператоры о чем-то уже договорились и теперь вместе мирно возятся с аппаратурой. Тяжи помогают рабочим выставлять огромные концертные колонки по краям сцены.
– Где у нас Майкл?
– Он заезжал, но снова уехал. Его операторы с утра начали монтаж клипа, наш парень тоже с ними. Материал одобрили, обещают послезавтра смонтировать все начисто.
– А что с моим букетом для Розалин, не знаете?
– Гор сказал, что отвез его в резиденцию американского посла, процесс пошел.
Я грустно вздыхаю. Ладно, будем надеяться на лучшее.
А дальше начинается рабочая рутина. Ребята преувеличенно жарко жалуются на какие-то недоделки, американцы отмахиваются от них, заверяя что все будет о’кей, японцы… японцы кланяются и снуют по сцене как мелкие трудолюбивые муравьи. Сейчас здесь начнется короткий обеденный перерыв, и нам с Альдоной тут больше делать нечего. На выходе из зала сталкиваемся с взъерошенным Майклом. На мой немой вопрос он устало показывает мне большой палец – так надо понимать, букет доставлен по адресу.
– Как тебе конструкция? – кивает мне Гор на монструозную ферму под потолком зала.
И меня вдруг пронзает мысль, которая так долго от меня убегала. С такой же точно фермой всего через полгода здесь будет очень неприятная история. Во время гастролей АББА в феврале 80-го ее перегрузили софитами, и она чуть не рухнула в зал на зрителей под грузом своего веса. Вот! Вот что я пытался вспомнить! Я же недавно прочитал об этом в айфоне, когда готовился к поездке в Японию. Нет уж, хватит с меня и Останкино!
–
– Помню, конечно. Но владельцы Арены заверили меня…
– Майкл, мне плевать, что говорят владельцы! Попросите, чтобы спецы из Sony проверили все здесь досконально, и своих людей тоже подключите. Объясните им ситуацию и валите все на меня – мол, психоз у Селезнева, пунктик такой появился после травмы, полученной в Останкино. Имею полное право нервничать и настаивать на дополнительных мерах безопасности.
– Договорились. Ни нам, ни Sony трагедий не нужно.
– Вот-вот…
…Обедаем снова в ресторане отеля с видом на парк, из-за жутких пробок еле успели к общему сбору группы. Хотя сейчас на обеде только ее половина присутствует. Все парни кроме рижан - в Будокане, и покормят обедом их прямо там. Дамы делятся впечатлениями от Токио, мы рассказываем, как идут дела на Арене. Про свой визит в университет отделываемся парой фраз, иначе опять охи – ахи начнутся.
После обеда я еле успеваю принять душ, переодеться и даже забежать к страдальцу. Лежит под капельницей, вперив несчастный взор в потолок. Но при нашем появлении оживляется
– Как там, на свободе?
– Жара, духота, на дорогах жуткие пробки. Не то, что у тебя здесь – прохладненько, ляпота!
– Скука смертная. Вить, они же меня до смерти залечат – стонет Мамонт.
– Так тебе и надо. Не тяни бяку в рот.
– Да что б я еще раз на нее взглянул…!
Ага… зарекался кувшин по воду ходить. И вот что-то я не верю, чтобы к нему его дамы не заглянули. Небось обе уже отметились, и не по разу. Подушечку там поправить или стакан воды подать…! Да и телевизор в номере работает на всю мощь. Так что Лехины жалобы, скорее всего, надуманы - чтобы меня на жалость продавить.
– Чего хоть по телеку показывают?
– Саммит ихний в основном. Все какие-то заседания. Картера много показывают, недавно Кальви видел и англичанина этого …Каллагэна. В новостях до сих пор Селезнева на МИГе показывают, но уже мельком. Зато рекламы с тобой – через край. Скоро меня тошнить начнет от твоей смазливой морды. Это сколько же Соня рекламного времени скупила? – умничает Мамонт.
– Не нравится – не смотри. Ладно, Лех, ты выздоравливай. Вечером доложишь все новости. А я дальше побежал, дел еще по горло. Вечером в посольство нужно будет заглянуть.
– Завтра я с вами!
– Посмотрим на твое поведение.
У лифта меня ловит Ичиро, с воодушевлением докладывает мне о здоровье господина Коростылева. По словам врача все с ним нормально, это просто острая реакция на непривычную пищу. Отказался организм простого советского человека принимать мясо свеже пойманной японской каракатицы. Врач убедительно попросил пациента воздерживаться впредь от непривычных морепродуктов и проявлять разумную осторожность в местных ресторанах. Мне с серьезным видом рассказывают про любимое кушанье самых отмороженных японцев - ядовитую рыбу фугу. Впечатляюсь, киваю.