Режиссер твоего завтра
Шрифт:
— Не приближайся! — слишком грубо выкрикнула я, когда Рома шагнул ко мне, чтобы подать полотенце побольше. Но это ради его же блага!
Он тяжело вздохнул, но остановился. Самому бы полотенце не помешало! Белая футболка облепила его, словно вторая кожа. По лицу стекали капли с мокрых волос. Рома отбросил их пятерней назад и с недовольным видом изрек:
— Не по своему желанию я затащил тебя в душ. Хотел бы наглядеться на твои формы, — кивком головы указал на меня куда-то в районе груди, — придумал бы более приятный
Совершенно забыв о том, что дальше собиралась заявить Роме, глянула вниз. Между прочим, пижама облепила меня тоже. Ясное дело, перед сном я лифчик сняла и теперь, увидев затвердевшие от холода соски с призывом торчащие через тонкую ткань в сторону Ромы, мигом смахнула с плечей полотенце и прикрыла им грудь.
— Перед тем как притащить сюда, я долго будил тебя в кровати. Чего только не перепробовал, — продолжал говорить он, пока я чувствовала, как к щекам приливает жар — наверняка они уже пунцового цвета. — Я и щекотал тебя, и щипал, и… — Рома запнулся. — Неважно. Мартин не успел изменить завтрашний день? То есть уже сегодняшний.
Я судорожно сглотнула. Кроме дурацкого сна о зоопарке, ничего не помнила. Сопротивлялась или нет — без понятия. Но раз Рома начал меня будить, значит почувствовал мою борьбу. В которой я проиграла.
— Успел, — произнесла сухим голосом, потупив взор. — Он изменил сегодняшний день. Поэтому держись от меня подальше. А еще лучше забаррикадируй ванную комнату со мной и не открывай ее ни под каким предлогом!
— Это ничего не изменит. Мартин просмотрел твое будущее. И он узнал, что ты будешь говорить мне эти слова. Поэтому даже если мы забаррикадируем тебя здесь, он найдет путь, как совершить задуманное.
Разозлившись, я вскинула голову.
— Так что? Не стоит даже пытаться ничего исправить? Мы ведь должны как-то его победить! Может, как раз сегодня у него ничего не получилось, ведь ты должен закрыть меня в ванной комнате и…
— Я знаю, как его победить! — перебил меня Рома. — Прекрати выдумывать какие-то другие нелепые способы. Тем более говорить мне о них. Забыла, что Мартин слышал этот наш разговор?
— Знаешь, как победить? Что-то сомневаюсь я! Вчера вечером ты говорил, что сможешь меня разбудить до того, как он изменит мой завтрашний день. Но ничего не получилось! Теперь уж будь добр закрой меня в ванной.
Его брови сошлись на переносице, в глазах бушевала буря. Рома явно потому с силой сжал губы, чтобы не наговорить мне гадостей и не рассориться окончательно. Пусть даже от гнева на его скулах заходили желваки.
Прежде я никогда не видела Рому настолько злым, но все же выражение его лица показалось мне знакомым… Только не это!
В один миг перед внутренним взором промелькнули события ближайшей минуты. Отчего в сердце вспыхнула настолько чудовищная боль, словно оно разорвалось на куски. Я до умопомешательства хотела завопить
Почему он меня не послушался? Почему сразу же не закрыл в ванной? Я чувствовала, интуитивно знала, что ему грозит опасность от меня. Почему он такой упертый осел?!
Горькие слезы омывали меня изнутри. Но на лице не дрогнул ни мускул. Я больше не владела своим телом.
Рома отвел взгляд и, повернувшись ко мне спиной, сделал шаг к двери. Не успел он взяться за ручку, как моя рука схватила с полки стеклянную банку с морской солью и с силой, несвойственной мне, впечатала ее в голову Ромы.
Банка треснула. Соль посыпалась на плечи, обтянутые белой футболкой. Моя рука наконец выпустила банку, она рухнула на пол и разлетелась осколками по кафелю. Следом за ней Рома грохнулся без чувств.
Мои ноги механически переступили через лежавшее тело, как через незначительное препятствие на пути к двери. Я всей своей сущностью желала развернуться, броситься к Роме и скорее обследовать рану на его голове, не остались ли там осколки. После узнать, насколько все серьезно, не надо ли вызывать скорую… Но моя рука уверенным движением повернула ручку двери, и перед тем как выйти в коридор, я даже не обернулась.
Теперь моя цель: спальня. Я знала, что меня ждет. Как и обещал Мартин, самое страшное утро в моей жизни. Точно запаянная в кокон собственного тела, я боролась внутри, стремилась изменить неизбежность.
Агония захлестывала сердце — я бы желала, чтобы оно остановилось. Тогда с Ромой не случится ничего трагичного. Но я помнила: без меня он не расправится с Мартином. Мы должны уничтожить его, остановить дьявольское безрассудство. А я больше не должна желать убежать от проблем в объятья смерти.
Комнату заливал блекло-желтый свет люстры, простыни на кровати были скомканы, из-под подушки, на которой спал Рома, торчала рукоять пистолета — именно к нему потянулась рука. Я в жизни не держала огнестрельное оружие, но пистолет, несмотря на свою тяжесть и немаленький размер, легко лег в руку, будто мне приходилось каждый день таскать его за поясом.
Вырони его! Пусть он выпадет, провалится сквозь землю! Надо сильнее нервничать, чтобы ладони стали влажными от пота и пистолет выскользнул.
Будто издеваясь над приказами здравого рассудка, пальцы достали магазин, явно для того чтобы убедиться в одном: пуль мне хватит — литыми боками сверкало целых девять штук. Пистолет выскальзывать не собирался. Напротив — я крепче сжала рукоятку и направилась к выходу из комнаты.
Так, стоп. Надо успокоиться. Лишняя нервная напряженность только путает мысли. Вместо того чтобы дальше пытаться вызывать влагу на ладонях, решила действовать по-другому: пока ноги преодолевали пространство до порога, с десяток раз максимально реалистично представила, что спотыкаюсь через него.