Режиссерская школа Товстоногова
Шрифт:
2. Участие в создании общекурсового спектакля на всех его этапах (и его жизни совместно со зрителем).
3. Анализ одноактной пьесы, выбранной режиссером для работы с профессиональными актерами.
4. Создание, совместно со студентами-сценографами, эскизов макетов сценографии одноактного спектакля и его костюмов.
5. Создание музыкального решения этого спектакля.
6. Постановка одноактного спектакля.
Создание учебного спектакля — многообразны здесь обязанности студентов: режиссеры являются и художниками, и столярами, они освещают, озвучивают, подбирают костюмы, шьют и красят, но главное — студенты играют в своем курсовом спектакле. Режиссеры вновь проходят все «муки» актерского творчества, собственной «шкурой» ощущают боли и радости этой профессии. «Режиссер, не чувствующий актерскую природу, — мой личный враг», — напоминал ученикам Товстоногов. Познание актерской природы, в том числе и через свою психофизику, на материале целостного спектакля — важная задача нового этапа обучения.
Ученичество — как творчество! Таков принцип создания учебного спектакля, который продолжает процесс формирования художников. Это своеобразное испытание на профессиональную и личностную зрелость режиссеров. Потому что работа не сводится только к применению технических приемов, режиссерского инструментария, к использованию актерского мастерства, — она требует от студентов самостоятельности и творческой смелости, ответственности и любви к коллективному делу. Высокие нравственные цели, живая отдача сердца и мысли — цементируют эту работу.
Выбор материала, положенного в основу спектакля, начинается еще на третьем курсе. Он проходит в совместных обсуждениях, спорах, сомнениях. Спектакль может основываться на пьесе какого угодно жанра или на инсценировке прозы, может создаваться из «зримых песен и стихов» или на основе поэмы, сказки. Выбирается любая драматургическая форма, которая увлекает студентов. Комплексные задачи общекурсового спектакля позволяют режиссерам практически освоить все основные этапы создания целостного художественного произведения.
Общекурсовой спектакль — своеобразный режиссерский тренинг на пороге первой встречи с профессиональными актерами. Опыт ошибок и продуктивных подходов может быть учтен студентами в их следующей самостоятельной постановке одноактных пьес. Эта важная ступень обучения предшествует работе в профессиональном театре (где они будут осуществлять постановки преддипломных и дипломных спектаклей), поэтому она особенно ответственна.
Работа с профессиональными актерами требует от студентов известной зрелости. Прежде всего, зрелой личности художника. Тема нравственных основ профессии звучит здесь с новой силой.
Справедливо утверждение Немировича-Данченко о том, что для режиссера «не достаточно чисто артистического и организационного мастерства. Еще надо завоевать моральное право владеть душами людей, преданных искусству»72. Завоевать моральное право «владеть душами людей» — как ответственна и многотрудна эта задача!
Выбор одноактной пьесы для постановки неотрывен от предчувствия ее сверхзадачи: ради чего она сегодня будет представлена зрителям? На этом этапе способность режиссера слышать время, его творческая зрелость — имеют решающее значение. Метод действенного анализа обоюдоострый инструмент: помогая проникнуть в тайну пьесы, он вместе с тем с очевидностью обнаруживает и ее недостатки — отсутствие художественной правды, логики, бесконфликтность, подмену проблемы примитивной моралью. Если выбор режиссера останавливается на пьесе неглубокой, псевдосовременной, рядящейся в одежды актуальности, то использовать для ее анализа такой метод бессмысленно. Что толку сложнейшие лазерные устройства, предназначенные для исследования жизни океанских глубин, применять к изучению жизни в дождевой луже: самый хитроумный прибор, самый тончайший инструмент ничего не найдет на дне ее, кроме окурков, битого стекла и другого мусора. Выбирая пьесу, режиссер берет на себя ответственность перед участниками будущего спектакля; он должен предчувствовать притягательность для коллектива той художественной тайны, что заключена в пьесе, — ведь разгадке этой тайны и будет посвящен весь дальнейший процесс работы. Пьеса обязана побуждать актеров к творчеству, к поиску, к эксперименту. Режиссер наедине с пьесой — период так называемой «разведки умом». Здесь определяющее значение имеет также этическая посылка студента. Какую цель ставит перед собой режиссер: проникнуть в тайну замысла автора, разгадать своеобразный, ни на что не похожий мир его пьесы, уникальную ее стилистику; или, напротив, — использовать пьесу лишь как повод для постановки, для доказательства собственного взгляда на действительность, заранее сформированную режиссерскую концепцию втиснуть в пьесу во что бы то ни стало? Обе эти позиции живы в театре, в сценической педагогике (как я уже писала об этом) и спорят между собою ровно столько времени, сколько существует режиссерский театр. Нельзя не признать все же, что агрессивная субъективность режиссера по отношению к автору этически ущербна. К тому же я уверена, что самовыявление, эксплуатация собственного дарования не может быть бесконечной — как ни велико дарование художника, поздно или рано, оно истощается. Метод действенного анализа помогает обогащению режиссера, приближая его к авторскому замыслу, к смыслу первоисточника. При этом индивидуальность студента, его особый художественный мир найдут отражение в том, насколько глубоко и современно сумеет он прочесть и понять пьесу, а на этапе «разведки телом» — помочь актеру воплотить дух автора. Не следует забывать, что событие носит как объективный, так и субъективный характер, поэтому растворение режиссера в пьесе только кажущееся. Оно необходимо, чтобы, подчинившись ее художественным законам, затем подчинить пьесу себе: облекая в сценическую форму, давая ей новую жизнь в искусстве актера, преобразуя творчеством сценографа и композитора.
Еще один этический аспект: взаимоотношения режиссера и актера. Режиссерское всевластие, сверхактивность — с одной стороны, и пассивность актера, довольствование исполнительской функцией, покорное послушание — с другой, — такова довольно распространенная картина расстановки сил в театре. Разрушить, кардинально изменить ее призван метод действенного анализа пьесы и роли.
Творческую личность формирует самостоятельная деятельность. Импровизация исключает исполнительство, она требует энергии, выдумки, инициативы, представляет свободу выбора, выявляет интуицию и художественные потенции. Благодаря импровизационному способу репетиций актер обнажает духовный мир, со всеми подробностями, непредсказуемыми нюансами, внутренними противоречиями. Сила театра, несомненно, заключается в полноте самовыражения неповторимой индивидуальности актера и режиссера.
Напомню, что роль режиссера в создании верной импровизационной атмосферы очень велика: он направляет ее в верное русло отбором и обострением предлагаемых обстоятельств, провоцирует действенные столкновения партнеров, их конфликтную борьбу. Л.А. Сулержицкий делал тонкие наблюдения по этой проблеме, не утратившие своего значения для сегодняшнего театра и сценической педагогики: «Вся напряженная работа современного режиссера по отношению к актеру заключается в том, чтобы помочь ему найти самого себя, помочь ему, как говорят, «выявить» свою личность до возможно большей глубины, помочь ему отделить в своей работе то, что действительно представляет из себя его настоящую индивидуальность, от общего, театрального, от так называемого «тончика», который... ничего общего с настоящей его индивидуальностью не имеет... Ловить, с любовью отмечать у актера всякий искренний, действительно индивидуальный момент, замечать, какими путями ему удалось привести себя в истинный подъем, что ему помогало при этом, что мешало, создать для его индивидуальности наиболее подходящие условия — вот работа режиссера по отношению к отдельному актеру. А такая работа требует, чтобы оба они жили душа в душу в течение всей работы. Если наступают враждебные отношения, — ток прерывается, и работа останавливается. Но кроме актера есть еще автор, есть целая пьеса, немыслимая без ансамбля. Тут начинается новая трудность, требующая подчас громадного напряжения фантазии, требующая исключительного такта и чутья режиссера. Каждой индивидуальности нужно создать наиболее выгодное положение — так, чтобы это не только не нарушило ансамбля или не шло в разрез с идеей пьесы, а, наоборот, чтобы все способствовало ее выяснению и яркости»73.
Ценные замечания Мейерхольда по вопросам этики сотворчества также может использовать в своей работе студент: «Актер может импровизировать только тогда, когда он внутренне радостен. Вне атмосферы творческой радости, артистического ликования актер никогда не раскроется во всей полноте. Вот почему я на своих репетициях так часто кричу актерам: «Хорошо!». Еще нехорошо, совсем нехорошо, но актер слышит ваше «хорошо» — смотришь, и на самом деле хорошо сыграл. Работать надо весело и радостно! Когда я бываю на репетиции раздражительным и злым (а всякое случается), то я после дома жестоко браню себя и каюсь. Раздражительность режиссера моментально сковывает актера, она недопустима, так же как и высокомерное молчание»...74 Вот еще советы мастера молодым режиссерам: «Панически бояться ошибок — значит никогда не знать удачи... Браните всегда короткими словами: «плохо», «скверно», а хвалите длинными — говорите: «великолепно», «превосходно», «замечательно»»...75 Какие точные и практичные советы!