Резидент, потерявший планету
Шрифт:
— Вы, что ли, — насмешливо бросил Илу, — поможете мне их на ноги ставить?
Пауль почувствовал, что затронул больное место; хозяин даже повернулся спиной и отошел к окну.
Когда офицеры снова нанесли визит Рудольфу Илу, они поняли, что хуторянин уже не столь беспечен. В глазах уже не плясал смех, пальцы были плотно сжаты.
— Я хотел бы вам рассказать одну историю, Илу, — без подходов начал Мюри. — В семье нас было семь братьев и сестер, все работали, помогали друг другу, сызмальства пасли скот, позднее делали и другие работы. Но, если теперь меня спрашивают, кто нас поднимал, я показываю их, — и он протянул вперед свои руки, кряжистые, сильные.
— А вы это к чему клоните, гражданин?..
— А клоню я к тому, что хочу вам рассказать, как накопили свое состояние братья Вяэрси.
Когда он дошел до воровства церковной утвари, Рудольф хрипло сказал:
— А вот это уже нехорошо. Вас тут не было, в волости, а многие наши были…
— Да, я воевал в других местах, — отрезал Мюри, — но завтра я вернусь к вам с человеком, который жил здесь и при немцах.
Анвельт не знал, где разыскал Мюри этого высокого седого пастора, который участвовал в работе Государственной Комиссии по расследованию злодеяний оккупантов. Когда священнослужитель покинул хутор, Мюри не дал Илу передышки.
— Что же получается, Илу? Три церкви обворовали только в вашей волости наци и их эстонские прихлебатели. Золотые кресты, алтарная роспись, серебряные подсвечники — все это Тийдо Вяэрси свез на свой хутор. Потом где-то зарыл. Где? Для кого? Рихард и Райво занимались делами не лучше. Лесные братья… Теперь награбленным добром и обагренными кровью руками они будут поднимать ваших детей. Вас это устраивает, Илу?
— Чего вы хотите? — резко спросил Илу. — Вы думаете, я не вижу, что делается вокруг? Я не приму больше помощи ни от одного Вяэрси. Но выдать их — это совсем другое…
…В дверь домика, где жил парторг волости, стучали. Мадис Айнула встал с кровати, но до него уже в сенцах очутился Мюри. Спросил, кто и зачем. Услышав знакомый голос Илу, впустил его. К одежде хуторянина прилипли комья влажной земли, его борода была спутана. Дышал он с присвистом, тяжело — не иначе бежал все четыре километра от дома к парторгу.
— Маркус! — хрипло крикнул Рудольф. — Они выкрали моего сына Маркуса! Приказывайте, что делать?
Мадис зачерпнул из ведра кружкой воду, подал Рудольфу, тот большими глотками отпил, утер потный лоб.
Илу рассказал, что произошло. Твердо решив оборвать связи с Вяэрси, он отправился на свое последнее свидание с главарем банды Рихардом. Явка у них была на старом кладбище. Рихард долго не появлялся, видать, проверял, нет ли хвостов за хуторянином. Наконец появился, будто из могилы вынырнул. И насмешливо спросил Илу: «Слух прошел, новые дружки у тебя. Почему моего человека не принял?» Илу не хотел делиться с Рихардом всем, чем терзался в бессонные ночи. Сказал просто: «Я тебе помогал чем мог и тебе спасибо, что выручил в голодный год. А теперь хочу пожить спокойно, Рихард. В белый корабль не верю. Учти, за шестерых малых я в ответе». Рихард отряхнулся, вскинул карабин за спину, жестко бросил: «За шестерых? Смотри, не обсчитайся. Я бы тебя мог здесь запросто оставить… навечно. Но я тебя с другого бока достану. Ты еще вернешься к нам, друг». И нырнул обратно в бездонную темень. О несчастье на хуторе догадался, завидев соседа, притулившегося к косяку. Вбежал в дом, застал жену, съежившуюся от горя, детей, сбившихся в угол. «Маркуса схватили у колодца, — глухо пояснил сосед. — Зажали рот и в мешок сунули…» Десятилетний Маркус был любимцем Рудольфа. И тогда хуторянин прибежал сюда.
— Что тебе делать? — переспросил Мюри. — Повести нас к бункеру Вяэрси.
— Я для такого дела не гожусь, — шептал он. — Я не какая-нибудь выпь болотная… Да и не был я никогда в его бункере…
— Ты должен найти людей, — тихо сказал Мюри, — которые дорогу к бункеру знают. Маркуса постараемся спасти, но завтра те нападут на твоего Тойво или твою Эльзу. Положи на одну чашу весов все жизни, что погубили в волости братья Вяэрси, а на другую чашу — клятву верности, которую вырвал у тебя бандит и убийца Рихард. Что для тебя важнее, то ты и получишь.
Многие хуторяне уже вернулись к своим семьям. Весна, пахотная земля, сев требовали свое. Оперативная группа вместе с горсткой коммунистов волости хорошо поработала в крестьянских домах. Стремительно сужался круг хуторов, где банда Вяэрси находила раньше приют, одежду и пищу. Братьям Вяэрси оставался сравнительно небольшой лесисто-болотистый участок между Вастселийна и Печорами, да бункер, замаскированный в густом бору. И как бы в отместку за то, что они оказались в загоне, бандиты подожгли детский приют…
…Чернышев отдал нужные распоряжения. Заключительную стадию операции поручил провести Анвельту и Мюри. Посоветовал использовать батальон народной защиты, чтобы разыскать и отбить от бандитов Маркуса. И отбыл в Таллинн.
Парторг Мадис Айнула, когда ему сообщили о предложении полковника, сказал, что за это дело берется.
Рудольф Илу каждый день виделся с Мюри, но вопросы задавать боялся.
— Народная защита обшаривает хутор за хутором. — Пауль положил ему руку на плечо. — Найдем.
Наконец первый просвет. Рудольф Илу снова проделал четырехкилометровый путь бегом. Возле его хутора остановилась грузовая машина, шофер попросил ведерко воды. Илу узнал в нем водителя, который когда-то помогал братьям Вяэрси доставить в лес продукты из ограбленного ими магазина в Лаврах под Печорами. Илу сам не ездил на грабеж, но часть консервов шофер сгрузил по приказу Рихарда Вяэрси на хуторе у Илу, и хозяин хранил их до весны. Илу запомнил номер машины: «РУ 40—71».
— Наша, уездная, — сразу определил Анвельт. — Не сгонять ли вам в Выру, Мюри?
Мюри и Лийв, шофер Выруской автобазы, вот уже второй час сидят друг против друга. Со стороны — мирная спокойная беседа друзей. Шофер иногда бормочет: «Ребане-то восстание обещает. Говорит, двадцать тысяч плюс англичане. А он пограмотнее нас… Кому верить?» — «А себе верить, своим трудовым рукам и голове, а не бреду эсэсовца!» — Мюри догадывается, что инструкцию Альфонса Ребане кто-то изложил Лийву.
Неторопливая беседа… Но Мюри знает, что счет времени, отпущенного на операцию «Отец шестерых», идет на секунды. И шофер смутно догадывается, что уже нет у него больше времени петлять и сворачивать, что все козыри в руках у этого офицера службы безопасности. Словно угадывая его мысли, Мюри поднимается, произносит небрежно: