Резинки
Шрифт:
— Этот мсье согласен со мной.
— Он этого не сказал.
Антуан все больше и больше нервничает.
— Да объясните же ему, что значит «косая», — кричит он Валласу.
— «Косая», — повторяет уклончиво Валлас… — Это много что значит.
— Я тоже так считаю, — одобряет гербарист.
— Да в конце концов, — кричит Антуан, теряя всякое терпение, — линия, которая является косой по отношению к другой линии — это ведь значит что-то!
Валлас пытается сформулировать точный ответ:
— Это значит, — говорит
Гербарист ликует.
— Я это и говорил, — заключает он. — Если есть угол, значит, это не прямая.
— Большего дурака я в жизни не встречал, — говорит Антуан.
— Так вот, я же, я знаю кое-что получше… Ты позволишь…
Пьяница поднялся из-за своего стола и хочет вмешаться в разговор. Так как он не очень хорошо держится на ногах, он сразу же усаживается рядом с Валласом. Говорит он медленно, чтобы не заплетался язык:
— Скажи-ка мне, что это за зверь, который утром убивает отца…
— Только этого кретина не хватало, — восклицает Антуан. — Спорим, что ты даже не знаешь, что такое косая?
— Да ты сам косой, — говорит пьяница нежным голосом. — Загадки загадываю я. У меня как раз есть одна для моего старого приятеля…
Двое противников отходят к бару в поисках новых сторонников. Валлас поворачивается спиной к пьянице, который, несмотря на это, продолжает своим ликующим и старательным голосом:
— Что это за зверь, который утром убивает отца, в полдень спит с матерью, а вечером становится слепым?
За стойкой развернулась настоящая дискуссия, но пятеро мужчин говорят все вместе, и до Валласа доносятся лишь обрывки фраз.
— Так что, — продолжает пьяница — не знаешь? А ведь нетрудно: утром отцеубийца, в полдень слепой… Нет… Слепой утром, в полдень спит с матерью, вечером убивает отца. Ну? Что это за зверь?
К счастью, появляется патрон, чтобы забрать пустые стаканы.
— Я оставляю комнату и на эту ночь, — сообщает ему Валлас.
— И он угощает, — добавляет пьяница.
Но этот намек остается без внимания.
— Ты что, глухой? — бросает пьяница. — Послушай, приятель! В полдень глухой, вечером слепой?
— Отцепись от него, — говорит патрон.
— И хромает утром, — договаривает пьяница с неожиданной серьезностью.
— Я же тебе сказал, отцепись от него.
— Но я же не делаю ничего плохого; я загадываю загадку.
Патрон протирает тряпкой стол.
— Ты нас достал со своими загадками.
Валлас уходит. Из кафе его выгоняет не столько определенное дело, сколько этот балагур со своими загадками.
Он лучше походит, несмотря на холод и ночь, несмотря на свою усталость. Он хочет свести воедино несколько деталей, собранных им то там, то сям на протяжении дня. Проходя мимо садовой калитки, он поднимает глаза на особняк, теперь уже безлюдный. На другой стороне
— Эй! Не подождешь меня? Эй? Приятель!
За ним идет пьяница.
— Эй, ты! Эй!
Валлас ускоряет шаг.
— Подожди немножко! Эй!
Веселый голос постепенно отдаляется.
— Эй, там, не спеши так!.. Эй!.. Не так быстро!.. Эй!.. Эй!.. Эй!..
Восемь толстых коротких пальцев трутся и трутся мягко друг о друга, четыре правых наружной стороной о тыльную сторону четырех левых.
Большой палец левой руки ласкает ноготь правого, сначала потихоньку, затем все с большим нажимом. Другие пальцы изменяют положение, верх четырех левых начинает сильно тереть низ четырех правых. Они сцепляются, переплетаются, сгибаются; движение убыстряется, усложняется, мало-помалу утрачивает свою правильность, вскоре становится столь беспорядочным, что уже нельзя ничего различить в копошении фаланг и ладоней.
— Войдите, — говорит Лоран.
Он кладет руки, широко растопырив пальцы, ладонями на стол. Это дежурный, который приносит письмо.
— Господин комиссар, это подсунули под дверь дежурки. Тут написано «Очень срочно» и «Лично в руки».
Лоран берет желтый конверт, который протягивает ему вошедший. Сделанная карандашом надпись едва читается: «Господину главному комиссару. Лично. Очень срочно».
— Консьерж не заметил, кто принес письмо?
— Он не мог, господин комиссар; он нашел его под дверью. Оно лежало там уже, может, с четверть часа или больше.
— Хорошо, благодарю вас.
Как только дежурный вышел, Лоран ощупывает конверт. Похоже, в нем лежит довольно плотная открытка. Он подносит его к электрической лампе, чтобы посмотреть на свет. Вроде ничего такого. Он решает вскрыть его разрезным ножом.
Это почтовая открытка с видом маленького домика под стиль Людовика XIII, на углу длинной и мрачной окраинной улицы и очень широкого проспекта, вероятно, на берегу какого-то канала. На обратной стороне все тем же карандашом написана одна-единственная фраза: «Встреча сегодня вечером в половине восьмого». Почерк женский. Подписи нет.
В полиции каждый день получают послания такого рода — анонимные письма, оскорбления, угрозы, доносы — чаще всего очень путаные, отправляемые главным образом неграмотными людьми или сумасшедшими. Текст открытки отличается лаконичностью и точностью. Место встречи не указано; должно быть, это пересечение улиц, показанное на фотографии, — во всяком случае, можно сделать такое предположение. Если Лоран узнает место, то он, возможно, пошлет туда одного или двух агентов, в указанный час; но не стоит поднимать переполох, чтобы в конце концов — в лучшем случае — задержать какое-нибудь рыболовное судно, которое выгрузит пять кило контрабандного нюхательного табака.