Резкие движения
Шрифт:
Огонек медленно но верно подползал к фильтру. Пыхнула последняя затяжка. Все.
С улицы послышался приближающийся шум мотора, потом - звук тормозов. Гортанный арабский возглас. Ответ проскулили по-французски. Громыхнул автоматный затвор. Скуление француза приобрело визгливый оттенок. Я поморщился - какая-то сука не хотела сдохнуть стоя.
Поглядев на пояс, с торчащей из-за него пистолетной рукоятью, я потащил ствол наружу. Мушка зацепилась за трусы, вытащив резинку и 'шмат' боксеров. Мне было не до деталей.
Громкий автоматный дуплет
Похоже - опоздал. Может воздержаться?
Пока я думал, тело сделало - выдох, шаг за угол.
Оппонентов оказалось два.
Ствол поднялся, описал короткий полукруг и уперся в 'клетчатый' затылок ближайшего.
Бах!
Арафатка' дернулась, владелец упал. Пистоль встал на затворную задержку, сигнализируя, патроны - ёк. Смыться или схватить автомат мертвеца я не успевал - спина второго со стволом в руках маячила в трех метрах. Услышав выстрел он вылупился на меня с сильнейшим испугом. Я на него.
'Чего он не стреляет?!' - одна мысль на двоих.
Он скосил глаза на мой пистолет, а я - его взгляд, уловив зарождающееся понимание. До обоих доперло одновременно.
Араб полностью развернулся, я - шаг к нему. Что я собирался делать - честно, не знаю. Увидев идущий вверх автомат я ударил пистолетом по цевью, попав дяде по большому пальцу. Смуглую рожу перекосило - выпустив цевье и не закончив разворот он начал палить с одной руки. Автомат заплясал, сыпя пули куда попало. По моей роже прошелся горячий веник пороховых газов. Заорав от боли, я подбил автомат вверх и удерживая за 'бесхозное' цевье, принялся молотить противника разряженным пистолетом. Араб, визжа и отмахиваясь, продолжал стрелять.
Автомат трясло, нас - тоже. Крича и матерясь, мы танцевали подобие дамской драки.
Щелчок - в магазине кончились патроны.
Противник заткнулся, отпустил автомат и хрипя сорванным дыханием, отскочил. От неожиданности я пошатнулся. Меня пнули в голень и резво сдернули с поля битвы.
– Сука!
– проорал я в спину бегущему, бросая на асфальт бесполезное оружие. Сворачивая за угол беглец обматерил меня по-арабски.
Нагнувшись и озираясь я шипя потер саднившую голень. Посторонних не наблюдалось. Два трупа я таковыми не считал. Застреленный француз лежал у открытой дверцы красной 'Астры'. Араб и второй автомат - у капота. Я цапнул его ствол и отомкнув рожок просиял, увидев уходящий вглубь 'латунный ряд'. Обыскав 'клетчатого' я разжился еще одним магазином. Пачка Житана нашлась у француза.
Теперь я был почти счастлив - два 'рожка', нормальная волына. Шансы дожить до вечера росли..
Однако пора ввалить, пока беглец не привел подмогу.
Пешком или...? Я задумчиво глянул на немолодую спортивную трехдверку. Заглянул в салон. Ключ торчал в замке.
Брать - нет?
Решившись и усевшись, я повернул ключ. Движок схватил...
........Петлять по городу я не решился, вместо этого я просто вернувшись к дому, где меня должны были помнить.
Припарковав Опель во дворе я вылез и поставив на охрану, на всякий случай рявкнул вверх, адресуясь, закрытым и местами битым, окнам.
– Тронете тачку - убью!
Не то, что я действительно был зол, но... перестраховаться не помешает. Подхватив автомат я направился в соседний двор - перед последним рывком следовало осмотреться с высоты.
Четверг. День, 17.35.
Автомат давил на плечо, магазин хлопал по бедру, по спине текло. Чужие тапки натирали. Курорт, бля. Этаже на пятнадцатом вспомнился Данила Багров. В его Чикаго была осень. Повезло парню.
Хочу домой, - тоскливо подумал я, останавливаясь перед очередным пролетом. И потерев плечом щеку, продолжил восхождение. Топ-топ, топ-топ.
На двадцать шестом дорога кончилась. Не став испытывать судьбу я не полез на крышу, присев на верхнюю ступеньку открытой лестничной площадки - все что интересовало было видно и отсюда.
Небоскребы были недалеки - четыре дома до приморского шоссе и пяток домов после. Голубые гиганты торчали сразу за ними. Все так просто? Я пошарил взглядом по дворам с этой стороны трассы. Пикап. Еще пикап. Пикап и микроавтобус. Людей правда не видать. Но что это доказывает?
Единственным признаком правопорядка на той стороне, был танк в глубине переулка. Пятнистая приземистая дура с высоты двадцать шестого этажа выглядела довольно безобидно.
Судя по всему, нейтралкой между оплотом цивилизации и нашим Гуляй-полем служило шоссе, смахивающее на Ленинский, обсаженный пальмами. Соваться на проспект, при всей его кажущейся безлюдности, почему-то не тянуло. Я пробежался глазами по видимому отсюда отрезку дороги. Виделось немало - четыре сгоревшие машины, несколько десятков непонятных кулей на проезжей части и около нее. Подозреваю, что некоторые из этих кулей недавно шустро бегали, возможно - молились и имели свои планы на жизнь.
А так - тишина, ляпота. Гладкое синее море за сверкающими фасадами небоскребов, шевелящиеся кроны пальм вдоль дороги. Город, освещенный вечерним солнцем, был тих, красив и безмятежен.
Я почесал в затылке, закурил и пригорюнился - проспект манил, как сыр - мышку, но... настоящая халява встречается нечасто. Прикинув 'за' и 'против' я решительно вытянул ноги, располагаясь поудобнее. Выжду пока не начнет смеркаться. Темнота, как известно - друг молодежи. Я вроде - не старик. Утешаясь самообманом я откинул голову на верхнюю ступеньку. Подождем, вашу мать....
Взрыв раздался минут через сорок. Меж высоток заметалось эхо. Поодаль всплыл черный клубок. Вздрогнув от неожиданности я оторвал голову от уютной бетонной подушки. Похоже не я один. Сухой стук одинокого пулемета - кто-то проявил свое любопытство слишком явно. На Востоке эмоции стоит держать при себе.
К первому пулемету присоединился второй и окно многоэтажки на противоположной стороне вскипело от попаданий. Стволы не унимались. Из окошка повалил дымок. Раскатистое токанье продолжало кататься по району, давая команду 'Подъем!'.