Риальто Великолепный
Шрифт:
— Пыль с его башмаков, хотя и относится к «Необычному», может оказаться нам полезной, а может и не оказаться. Для этого нам недостает информации по одному крайне важному вопросу: любит ли Аш-Монкур пещеры и подземные галереи?
Ильдефонс дернул себя за бородку.
— Нет, насколько мне известно, хотя известно мне далеко не все. К примеру, до прошлой недели я понятия не имел о том, что Заулик-Хантце является Старейшиной Ступицы и Контролером своей личной бесконечности.
— Странно, но любопытно! Однако вернемся к Аш-Монкуру. Его башмаки оказались в уникальной пыли,
— Гм. Этот факт может означать как очень многое, так и ровным счетом ничего.
— Тем не менее я склонен подозревать Аш-Монкура.
Ильдефонс неопределенно хмыкнул.
— Чтобы получить доказательства, придется дождаться Сарсема и выслушать его рассказ.
— Это само собой разумеется. Ошерл явится сразу же, как только выполнит задание?
— Очень на это надеюсь. — Ильдефонс задумчиво покосился в сторону мастерской. — Я на минутку.
Он вышел, и из мастерской немедленно послышалась перебранка. Вскоре Ильдефонс вернулся на террасу в сопровождении Ошерла и второго сандестина в обличье долговязого птицеподобного существа в синих перьях, футов шести ростом.
— Нет, ты взгляни только на эту парочку! — язвительным тоном заговорил Ильдефонс. — Для них прогуляться по хронофлексу все равно что для нас с тобой обойти вокруг этого стола, однако ни у одного из них не хватило ума объявить о своем появлении. Ошерл преспокойно спал в своем фульгурите, а Сарсем устроился на стропилах.
— Ты принижаешь наш интеллект, — обиделся Ошерл. — Ты и твои сородичи непредсказуемы; с вами без точности никак. Я теперь ученый и никогда не действую без четких указаний. Если бы я сделал все наоборот, ты бы меня совсем своими жалобами заел. Ты отправлял меня на задание из мастерской, вот в мастерскую я и вернулся, когда задание выполнил. А если ты хотел, чтобы я помешал вашему пошлому приему пищи, то так и надо было говорить.
Ильдефонс раздул щеки.
— В твоих речах мне чудится какая-то подозрительная непочтительность!
— Это не важно, — вмешался Риальто. — Он доставил к нам Сарсема, как мы и просили. В общем и целом, Ошерл, ты молодец.
— А мое очко?
— Тут многое будет зависеть от показаний Сарсема. Сарсем, не хочешь ли присесть?
— В этом обличье я предпочитаю стоять.
— Тогда почему бы тебе не принять человеческий вид и не расположиться вместе с нами за столом?
— А это мысль. — Сарсем превратился в обнаженное юное существо неопределенного пола, покрытое бледно-лиловой чешуей и обросшее похожими на помпоны кисточками пурпурных волос вдоль всей спины. Он уселся за стол, но от угощения отказался. — Человеческий облик, хотя и типичный, для меня всего лишь маска. Если бы мне пришлось поместить все эти вещества внутрь себя, мне было бы очень неловко.
— Как хочешь. А теперь к делу. Где Голубой Персиплекс, который ты должен был охранять?
— Ты о голубой призме, установленной на пьедестале? — осторожно уточнил Сарсем. — Этот предмет находится на своем обычном месте, столь же мудрый, как и всегда.
— А почему ты покинул свой пост?
— Проще некуда! Один твой сородич доставил новый официальный Персиплекс, чтобы заменить устаревшую версию, которая утратила силу.
Риальто глухо расхохотался.
— И откуда же ты узнал, что это правда?
— Меня уверил в этом твой представитель. — Сарсем развалился в кресле. — Теперь, когда я задумался об этом деле, новый Персиплекс кажется мне бессмысленной затеей, ведь солнце, того и гляди, угаснет.
— Так что было дальше?
— Я посетовал, что мне нелегко будет охранять целых две святыни сразу вместо одной. Тогда мне было сказано, что новая займет место старой, а старую твой представитель обещал поместить туда, где она будет находиться в безопасности и где ей будут оказывать подобающие почести. А в моих услугах больше не нуждаются.
Риальто склонился вперед.
— Без сомнения, не обошлось без обсуждения очков, которые ты должен отработать по договору?
— Я смутно припоминаю что-то подобное.
— И на каком же количестве вы сошлись?
— На весьма значительном. В общем, я больше ничего не должен.
— И как же так получилось, когда твой чаг [6] живет у меня в мастерской?
Сарсем нахмурился.
— Как получилось, так и получилось.
Ильдефонс, которого внезапно осенила какая-то мысль, тяжело поднялся на ноги и вышел с террасы. Через миг он вернулся и упал в кресло.
— Чаг Сарсема исчез, — удрученно сказал он Риальто. — Нет, ты когда-нибудь слышал о чем-то подобном?
6
Чаг — полуразумный подтип сандестина, который определенным способом (слишком сложным, чтобы вдаваться в подробности в этом повествовании) руководит поведением сандестинов. Одно только упоминание слова «чаг» вызывает у сандестина отвращение. (Прим. авт.)
Риальто поразмыслил.
— Когда это могло произойти?
— Очевидно, во время хроностазиса, когда же еще? Нас обоих обвели вокруг пальца! — обратился он к Сарсему. — Освобождение тебя от контракта не было санкционировано! С тобой сыграли злую шутку! Ваша договоренность не имеет законной силы, и Персиплекс теперь для нас потерян! Сарсем, я не одобряю твоего поведения.
— Ха-ха! — вскричал Сарсем и погрозил бледно-лиловым пальцем, на котором поблескивал серебряный ноготь. — Это еще не все! Я вовсе не тот болван, за которого ты меня держишь!
— Что значит — «еще не все»? В каком это смысле?
— Я — редкая личность, которая способна с одного взгляда всесторонне оценить ситуацию. Не углубляясь в соображения, которыми я руководствовался, скажу, что я решил не упускать старый Персиплекс из виду.
— Ба! Браво, Сарсем!
— Затем твой представитель…
— Следи за словами, Сарсем. Этот человек вовсе не мой представитель.
— Пока этот человек на время отвлекся, я надежно припрятал старую призму. Этого человека, чью честность ты подверг сомнению, тем не менее нельзя обвинить в безответственности.