Рианон
Шрифт:
– Я и сам почти что в бегах, – доверительно шепнул он, и его глаза снова опасно сверкнули, будто он мог заглянуть в ее мысли.
– А я нет, – Рианон залпом допила поставленный перед ней бокал. Она старалась вести себя грубо и по – мужски, но ее слишком миловидная внешность, наверняка, портила впечатление. А еще ее неприятно кольнуло то, как этот тип легко раскусил ее планы. Что же выходит можно всего лишь взглянуть на то, как настороженно она держится и понять, что ей есть от кого бежать.
– Мы в бегах от самих себя, – вкрадчиво поправил незнакомец, мигом отметая все недоверие, какое могло возникнуть от первых неосторожных слов. – И ты, и я. Иногда то, что внутри живых существ сильнее их самих, и они стараются бежать от этого, но бежать то некуда. Опасность внутри тебя, а не снаружи. Как тут убежишь.
– Что ты об этом знаешь? – надменно
Она с трудом сглотнула. Неужели так заметно, что опасность скрыта в ней самой. Разве проклятых видно по лицам? Говорят, что необычайная красота отмечает только тех, как восставшие ангелы, близок к падению. Во всяком случае, при дворе так часто шептались за ее спиной, не подозревая, что она может слышать все хоть за милю вокруг себя. Так сказал ей однажды в лицо королевский звездочет. До смерти отца он молча ее ненавидел, но зато уже на смертном одре короля смог высказать все.
Необычайная красота метит тех, из кого выйдет падший ангел. Тогда она станет худшей из всех, потому что прекраснее ее еще никого не было. Знал ли звездочет о тех ужасных запретных книгах, которые она собрала у себя? Рианон догадывалась, что он возненавидел ее совсем по другой причине. Как в общем и любой маг встречающийся у нее на пути. Все они смотрели на нее с завистью и ревностью. А почему? Она ведь не была всесильна и вряд ли когда-нибудь станет. Хотя ей это так необходимо, набраться сверчеловеческих сил и вернуть себе все то, что у нее отняли. Чтобы заявить права на свою собственность надо одолеть вначале всех врагов. А для этого мало стать даже просто могущественным королем. Рианон вздохнула. Вряд ли ловкач, готовый показывать фокусы сейчас за ее столом, может в действительности ей хоть чем-то помочь. Однако он с неизменной лукавой улыбкой все продолжал делать какие-то предложения.
– Я могу сделать так, что ты будешь выигрывать каждый раз, каждый день, каждую ночь, в любой час, когда бы тебе не захотелось, кости будут падать так, как ты пожелаешь. Но хочешь ли ты?
Она впервые посмотрела на него с легким интересом и чудо, изможденное лицо под полями шляпы вдруг начало казаться ей даже симпатичным. Лихорадочный голодный блеск в его глазах пропал. Они уже не отсвечивали красным. Кожа на щеках стала чуть розовее. Казалось, он представляет из себя то существо, которое питается симпатией собеседника. Оно как волшебный дым становиться живым и осязаемым лишь тогда, когда кто-то обратит на него внимание. Вот почему он так заинтересован в общении. Рианон улыбнулась собственным мыслям. Он, очевидно, принял эту улыбку за поощрение и продолжил флиртовать, как только мог. Его бубенцы звенели теперь еще более весело. Их язычки уже источали не смех, а песню.
– Я так много хочу, что мне страшно от собственных желаний, – она хотела крови, ее рука опять сжалась в кулак под столом.
– И, конечно же, ты не веришь, что с помощью ловкости можно покорить целые королевства? – он сделал какие – то быстрые движения руками и кости на столе перевернулись сами собой, выдавая высшие очки, зазвенело не пойми откуда взявшиеся золото.
Рианон присмотрелась к монетам. Они были необычной чеканки. Такую не встретишь ни в одном известном ей государстве. Крылья и солнце на одной стороне, роза на другой. Где-то она уже видела это раньше, но не на дублонах. Где-то еще, а где вспомнить не могла.
– По крайней мере, с помощью ловкости можно прожить, – самоуверенно заявила она, хотя на самом деле ей хотелось другого. Она должна была взять целую страну, преодолевая сопротивление всех ее союзников, а также нанятых войск, магов и прорицателей. Разве можно совершить такое с помощью всего – то одного мошенника. Даже если он и не человек. Она почему-то все больше убеждалась в этом.
– Ну-ка, покажи мне какие-нибудь еще фокусы, – приказным тоном предложила она, странно, как после всего, что с ней произошло, она еще не разучилась приказывать. Капризная принцесса
Он насупился, немного озадаченно, немного разочарованно.
– Ты же не хочешь мне сказать, что это все что ты умеешь, – она с надменным видом кивнула на кости и золото. Наконец-то ей удалось хоть в чем-то взять над ним верх. Игривое и насмешливое выражение слетело с его лица, будто в миг с него смыли грим. Черты стали продолговатыми и заостренными, блеск глаз потух.
– Ну… здесь, – неуверенно пробормотал он и опасливо обернулся на собравшихся в трактире.
– Неуверен в своих силах? – поддразнила она его.
– Да как сказать, – он пожал угловатыми плечами так, что они будто резко дернулись, выглядело это комично. Выражение лица у него стало еще более настороженным, и даже бубенцы на шляпе как-то разом умолкли. Сразу стало заметно, что он не говорит всей правды или что-то е дает ему сказать. – Здесь ведь не только моя территория…
Будто по команде они оба разом уставились на очаг. Рианон чувствовала еще совсем недавно, будто кто-то наблюдает за ней прямо из пылающего огня и еще отовсюду, из каждого дюйма земли и бревенчатых стен, из каждой сваи, но ведь это невозможно. Какое-то сверхмогущественное существо не может обволакивать своей силой все пространство вокруг них. Оно не может быть везде, будто сам бог. Оно не может все видеть и чувствовать, и оплетать собой каждый миллиметр воздуха вокруг них, не может не сгореть в пламени. Никто не способен притаиться в горящем очаге и оттуда подглядывать за всеми. Никто не способен подавлять одной своей близостью волю всех сильных магов. Никто просто не может находиться сразу везде. Такого существа просто нет. А вдруг есть? Ведь она это чувствовала. Если только это не была насланная кем-то галлюцинация. К примеру, этим же ловкачом, что сейчас сидит перед ней и изображает из себя боязливого. Такая игра ведь могла быть ему и на руку, чтобы вызвать у нее доверие. Многие колдуны так делают, посылают человеку нарочно видения или предчувствия, а потом подсаживаются к нему и делают вид, что они тоже прошли через такое. Такой вот ловкий вид мошенничества. Рианон уже сталкивалась с этим, ей не стоило труда раскусить пройдоху. Когда знаешь все приемы магов, можешь как-то их парировать. Она узнала слишком многое, когда шпионила за чародеями во дворце, в том числе и то, как внушить человеку какой-то страх, который выгоден тебе. Но здесь было что-то еще. Ее собеседник не просто старался внушить ей боязнь, он боялся и сам. Это уж она точно чувствовала.
Минуту он опасливо смотрел на огонь, потом уставился на бокал с вином так, будто видел в жидкости танцующих фей. Он долго и напряженно думал о чем-то, тонкие брови хмурились на переносице, он даже от волнения кусал губы острыми резцами зубов, а потом вдруг глаза у него опять радостно и озорно засверкали.
– Придумал! – наконец воскликнул он. – Здесь есть одно место. Ну, более или менее безопасное. Во всяком случае, если где-то и можно показывать фокусы без опасения, то только там.
Должно быть, он имел в виду запрещенные «фокусы», так называемые приемы магии, которые не всем можно применять. Ей было все равно. Она насторожилась из-за другого. Уж слишком удачно он подвел все к этому «одному месту». Уж не собирается ли он заманить ее в ловушку. Иногда духи поступают так со слишком доверчивыми путниками. А часто это бывают и вовсе не духи. Ей не хотелось бы попасть ни в разбойничье логово, ни в какое-нибудь черное урочище, где бесятся злые духи. И она слышала россказни о том, как смертных опутывают чарами на таких вот тайных ночных собраниях.
– Что это за место? – все же поинтересовалась она.
– О, – он лукаво улыбнулся. – Место на отшибе, туда никому не добраться кроме нас. Я хочу сказать, что никто кроме меня, даже если очень захочет, не сможет отыскать туда дорогу, а тебя я приглашаю с собой.
– Весьма любезно, но я не пойду, – он отодвинула свой бокал и бутылку подальше от сверкавшего на столе таинственного золота, как если бы таким образом пыталась подчеркнуть, что не нуждается в его дарах.
– А я думаю, придется пойти, – он вдруг перегнулся через стол и схватил ее руку своей тонкой и сухой как у скелета ладонью. И как эти высохшие пальцы оказались сильны.