Ричард Длинные Руки — эрбпринц
Шрифт:
Он пробормотал в затруднении:
— Но… как? Евы тогда еще…
Я вздохнул.
— Дикий вы человек, барон. Господь Еву создал из ребра Адама потому, что все остальные попытки сделать женщину из глины… и не только из глины, проваливались. Потому и не засчитывались. А вы что, всех женщин помните, что обрюхатили за время нашего похода?
Он сказал с сомнением:
— Да почти всех… а вот за прошлые… гм…
— Вот-вот, — сказал я с укором, — тоже неандертальцев наплодили! А то и питекантропов.
Он
— Думаете, черти его все-таки заберут?
Я пожал плечами.
— Я только «за», но смутно начинаю постигать, что над справедливостью есть еще и так называемое милосердие. И хотя оно мне все еще противно… ну не понимаю, не понимаю, почему оно должно быть выше!.. но верю, что смысл в нем какой-то есть… даже высокий смысл. Потому обойдем этот монастырь стороной, не тревожа его обитателей.
Он кивнул, сказал с сочувствием:
— Ваше слово, ваше высочество, и ни одна нога не ступит к стенам монастыря ближе, чем на полет стрелы. Хотя понимаю, как вам жаждется вытащить это чудовище на свет божий и повесить на дереве так низко, чтобы он чуточку касался земли кончиками ног!
Я сказал люто:
— Что? Так мало? Да я в мечтах тысячу раз сажал на кол!.. Сдирал с живого кожу по дюйму в день!.. У меня с ним старые счеты еще с Зорра!.. Он виноват не только в гибели сотен тысяч ни в чем не повинных людей… да хрен с ними, а в смерти двух-трех лично мне знакомых, которых глубоко уважал.
— И все же?
Я тронул Зайчика и молча послал по дороге, оставив монастырь слева, и больше не смотрел в его сторону. Над головой некоторое время еще грохотало, земля иногда вздрагивает, затем впереди мир озарился ярким солнечным огнем, и сталь доспехов в колонне рыцарей засияла радостно и победно.
Господь и сам иногда что-то делает, мелькнула мысль, а не только все сложил на таких вот еще сопливеньких. Его решение, конечно, красиво и весьма изящно, да только вот не стало Карла — появился Мунтвиг.
И надо искать решения, красивые или нет — неважно, но такие, чтобы карлы и мунтвиги не появлялись вообще.
В свое время Альфонс Мудрый, король Кастилии, пытаясь понять астрономическую систему Птолемея, сказал со вздохом, что, случись ему присутствовать при сотворении мира, он бы дал Господу кое-какие советы по части лучшего устройства мироздания.
Мироздание — хрен с ним, все эти горы, моря и океаны меня не волнуют, зато много чего насоветовал бы по части лучшего устройства общества. Увы, уже понимаю, что как человек в утробе матери проходит через все стадии жизни, от амебы к червяку, рыбе с жабрами и ящерице, так и общество должно расти, как человек, усложняться, умнеть и созревать для следующей ступени, а не так, чтобы из младших классов школы сразу к диплому или ученой степени.
Но ладно, если нельзя само общество тянуть за уши, то можно — науку и технику. Пока это только простая механика, понятная и Архимеду, но если ее достижения внедрить повсеместно, то мир изменится кардинально…
Слева в мою сторону несутся двое всадников, впереди Бобик, а то как же без него, один закричал издали, спеша опередить товарища:
— Ваше высочество!.. Пополнение!
— Кто? — спросил я.
Они осадили коней рядом, второй всадник сердито блымнул глазами на первого.
— Ваше высочество, — произнес он почтительно, — к нашему войску присоединились два больших отряда ирамских лордов! Это впервые за весь Ирам.
— Состав? — спросил я.
— Кроме четырехсот рыцарей, — доложил он, — с ними пять тысяч тяжелых панцирных всадников, а также обученные копейщики и лучники.
Меня догнал Норберт, прислушался, кивнул с довольным видом.
— Уступают нашим, — заметил он, — однако на безрыбье и рак рыба. Как только перейдем границу с Пекландом, вот там и разгуляются!
— На границе с Пекландом большой привал, — напомнил я. — Местные наверняка поспешат нам навстречу. Кто с изъявлениями дружбы и даже покорности, а кто-то заявит, что согнет нас в бараний рог и вообще сотрет в порошок, если посмеем ступить на их земли и топтать их кур.
Норберт кивком указал разведчикам, что свободны, возвращайтесь к своим обязанностям; те сразу развернули коней и умчались, а Бобик некоторое время бежал с ними, потом вернулся и смотрел искательно: давай что-нить натворим?
— Это уж точно, — согласился Норберт. — Бароны почти все такие. Но, думаю, это не слишком повлияет?
— Надеюсь, — ответил я. — Нравятся мне эти самоуверенные дураки. Сразу себя таким умным рядом с ними чувствуешь!
Он покосился на меня с некоторым подозрением во взоре, но я смотрю вперед чисто и открыто, сам вроде самоуверенного дурака, решившего осчастливить мир, хотя не в состоянии осчастливить себя самого.
— Из Пекланда, — поинтересовался он, — в Сакрант или в королевство Эбберт?
— Надо подумать, — пробормотал я. — Сакрант на северных границах Пекланда, а Эбберт — на южных… Вообще-то, нам в Сакрант, там резиденция Мунтвига в столице Генгаузгуз…
— Но вам жаждется отомстить королю Харбиндеру, — продолжил он, когда я запнулся. — Вполне понятное чувство, ваше высочество, но можно ли простыми желаниями руководствоваться в таких великих делах?
Я покачал головой.
— Нельзя, вы правы, дорогой друг… Однако здесь целый клубок возможностей, нужно только выбрать правильно.