Ричард Длинные Руки – эрцфюрст
Шрифт:
— Я помню, — прервал я, — что он заявил. Но тролли живут в самой чаще, а еще обожают болота. Не думаю, что рыцарская конница сумеет пройти в лес дальше опушки… Погодите, что-то это место знакомое… Эх, это же тот лес, куда я уговорил переселиться одно из племен троллей, чтобы избавить свою Армландию от их набегов…
Он отстранился, смотрел с удивлением.
— Вы?
— А что было делать? — спросил я с досадой. — Я тогда был гроссграфом! Надо было заботиться о своей маленькой Армландии. Тогда был просто находкой такой трюк, когда этих зеленых чудовищ
Он сказал с сочувствием:
— Тогда придадим отряду сэра Растера еще и копейщиков? Конники будут догонять и истреблять выходящих из леса на разбой, а копейщики могут попытаться проникнуть в сам лес…
Я подумал, почти согласился, но что-то остановило, словно и перед троллями могу чувствовать вину, хотя вон даже перед людьми ну в упор не вижу.
— Надо остановить Растера, — ответил я наконец. — Впрочем, я это сделаю сам.
— Ваше высочество!
Я отмахнулся.
— Вы же знаете, какой у меня скакун. Он и к лесу еще не подойдет, как я догоню.
— А что прикажете нам?
— Занимайтесь другими делами, — ответил я хмуро.
Он сказал озабоченно:
— Тролли становятся все опаснее. Жалобы от крестьян, что тролли выходят из леса и нападают на скот и людей, приходили и раньше, но в последний раз они разорили целиком деревню! Сэр Растер заявил, что теперь это уже забота не Гиллеберда, а наша.
Я промолчал, Растер прав, это наша проблема. Более того, моя. Вдвойне моя. И как правителя, и как человека, что уговорил племя троллей переселиться из леса, что был на территории Армландии и Шателлена, в глубь земель Турнедо, где я им подыскал заранее шикарный лес и заброшенный замок.
— Зря он взял конницу, — сказал я с досадой. — И что конница будет делать в дремучем лесу?
Он хмыкнул.
— Вы же знаете сэра Растера. Он не стратег и даже не тактик. Для него главное — мечи наголо и в атаку!
Я стиснул челюсти, зло огляделся. Одна неприятность за другой, хотя это именно неприятность, всего лишь неприятность…
— Но нет невзгод, — пробормотал я, — а есть одна беда, твоей любви лишиться навсегда…
— Ваше высочество?
Я отмахнулся.
— Ждите подхода армии.
— А вы…
— Верну Растера, — сказал я в раздражении. — Он молодец, откликнулся, когда вы все чего-то выжидаете. Я вернусь быстро!
Он не успел возразить, я стремительно вышел, от дальнего костра ко мне ринулся Бобик, а мирно жрущий раскаленные угли под восхищенные возгласы воинов Зайчик с недоумением повернул голову.
— Отдых отменяется, — сообщил я ему. — Небольшая поездочка.
Арбогастр ломанулся сквозь стену встречного урагана, меня едва не сдуло, и сразу же мелькнула непрошенная мысль: а чего это я заностальгировал о вот такой скачке солнцу и ветру навстречу, расправив упрямую грудь?
Ишь, в уютном дворце этой свинье закапризничалось, а вот так нестись сквозь злорадно продувающий до мозга костей холод, отбивая задницу, хорошо? Романтично?..
Вдали выросла темная полоска леса, я сразу начал притормаживать Зайчика, а то почти обогнал Бобика, тот не переживет такой обиды, и через минуту увидел поблескивающую десятками искорок ярко расцвеченную массу всадников.
Они уже почти приближались к опушке, но услышали стремительно нарастающий конский топот, начали оглядываться, натягивать поводья.
Сэр Растер, в полных доспехах, делающих из него несокрушимую стальную башню, тоже остановился в недоумении, но рассмотрел Бобика, что напрыгнул на него играючи и попытался свалить, охнул в голос:
— Сэр Ричард?.. Что стряслось?
— Сэр Растер, — сказал я с облегчением, — как хорошо, что я вас все-таки догнал!
Он спросил встревоженно:
— Да что случилось?
— Многое, — ответил я загадочно и твердо. — Срочно займите здесь оборону! И держитесь изо всех сил, не пропустите ни врага, ни противника, ни даже неприятеля… а я как можно быстрее в лес…
Он воскликнул трубно:
— Все сделаем!.. Отряд, слушай мою команду-у-у-у… Всем спешиться, приготовиться к обороне!
Я сказал быстро:
— Спасибо, сэр Растер!.. Зайчик, останешься?.. Ладно-ладно, только не жалуйся, что в лесу почему-то деревья…
Бобик, все поняв, ринулся к опушке и пропал за древесными великанами, а я с гордым и в то же время встревоженным для сэра Растера видом послал Зайчика вскачь.
Между крайними гигантами пришлось протискиваться, обдирая бока, а ноги я поднял на седло, дальше долго шло так же трудно, наконец деревья начали мельчать, но валежин и сухостоя столько, что конница Растера точно бы завязла в полусотне шагов от опушки.
В прошлый раз я провел всех по заранее разведанному пути, где широкие сани скользили поверх всех этих поваленных деревьев, но сейчас, напротив, под копытами то и дело чавкает, брызгает тухлая вода, а кое-где ноги проваливаются до колен, а то и до самого брюха.
Мы упорно продвигались к центру леса, сэр Растер завяз бы давно, но Зайчик ломает корпусом мелкие деревца, как сухой тростник, раздвигает завалы, и на гладкой коже ни царапины от острых сучков, перепрыгивает некрупные, но явно глубокие болотца.
Запах троллей я уловил нескоро, но на всякий случай велел Бобику идти рядом, вперед ни в коем случае.
Наконец этот аромат, похожий на запах рыбьей икры, болотных трав и дохлых червей, локализовался в двух местах справа и слева, я сосредоточился и увидел за густыми кустами двух пригнувшихся зеленокожих гигантов.
Один, как мне показалось, начал поднимать руку с копьем для броска. Я придержал Зайчика, растянул рот в улыбке пошире и прокричал:
— Привет!.. Я свой!..
Никто не ответил, мы продвинулись еще чуть, из кустов справа поднялись, как из травы, два огромных тролля в широких ремнях поверх кожаных штанов, такие же зеленые, как молодые листья, морды устрашающие, из пастей торчат блестящие клыки.