Ричард Длинные Руки – гауграф
Шрифт:
– Что за сволочь, – сказал Тамплиер с тоской. – Неисповедимы пути Господни, если он создал такую тварь…
– Думаю, – сказал я, – это не Господь создал.
Он сказал с горечью:
– Сатана творит только с ведома Господа. Значит, Создатель зачем-то допустил…
– Чтобы мы уничтожили это исчадие, – пояснил я. – Как пахарь очищает пашню от камней, так и мы должны очистить всю землю для проживания. И тогда ощутим, что это не в подарок нам бросили, а мы с позволения Господа заработали потом и кровью. И значит – земля в самом деле
Он проворчал в сомнении:
– Если бы кто-то другой сказал, я бы, наверное, поверил…
Я едва успел вскрикнуть:
– Берегитесь, сэр Тамплиер!
Я ожидал, что Тамплиера вобьет в землю, сплющит, как блин, однако он, к моему радостному изумлению, немедленно скакнул в сторону, упал и, перекатившись через голову, моментально вскочил с мечом и щитом в руках, согнувшийся в боевой стойке и готовый к бою, а светящийся меч Герцлера лежит между широко расставленных ступней.
На то место, где он стоял тремя секундами раньше, обрушилась огромная гранитная глыба. Пол дрогнул, глыба раскололась от собственной тяжести. Опутывающие ее серебряные нити опали медленно и печально, как нежные лепестки увядающего цветка.
– Паук? – спросил Тамплиер и только после этого коротко взглянул наверх. – Камень тоже на паутине? Никогда бы не подумал…
– Сэр Тамплиер, – сказал я, – позвольте выразить свое искреннее восхищение…
Он посмотрел с подозрением.
– Это в связи с чем?
– Вашей реакцией, – сказал я честно. – Сэр Герцлер переспросил бы, чего беречься, а потом бы начал оглядываться по сторонам.
Он пожал плечами, даже нахмурился, словно я не комплимент отвесил, а нечто другое.
– Сэр Герцлер привык сражаться в рыцарском строю, – буркнул он. – Когда справа и слева друзья, враг только впереди. У меня иначе… Вон там висит еще камень?
– И вон там, – сказал я, – еще три. Паучок у нас не только крупноват, но и умен, как торговец-оптовик.
– Не умен, а хитер, – поправил Тамплиер недовольно.
– Да-да, хитер, – охотно согласился я, если поправка касается не меня, то соглашаться можно с чем угодно, лишь бы не портились дружественные отношения. – И коварен.
Ряды серых холмиков, похожие на вылепленные из грязного снега пополам с землей, идут вдоль стены, Тамплиер пробежал было мимо, я сказал быстро:
– Это коконы!
– И что? – рыкнул Тамплиер, не оборачиваясь. – Будете ждать бабочек?
– Боюсь, – сказал я, – там люди.
Тамплиер резко остановился, я не успел ничего добавить, как он ухватил ближайший за плотно прилегающую ткань и быстро, хоть и с осторожностью, взрезал толстый слой паутины.
Я всматривался в темноту впереди, Тамплиер вроде бы ругнулся, судя по интонации, но это всего лишь призвал Господа, Тамплиер никогда не ругается.
– Что там? – спросил я.
Он сказал люто:
– Эти твари поймали человека, как муху!..
– Уже высох?
– Да!
– Не сэр Герцлер, – сказал я с облегчением. – Он должен быть в самом конце…
Он шел за мной быстро, едва не наступая на пятки, я услышал недовольный голос:
– Почему в конце?
– Потому что уволок только что, – объяснил я, но, не удержавшись, открыл истинную причину: – А главное, чтобы мы вскрывали все коконы подряд, измучились и уже опустили руки, как вдруг… Главное всегда «вдруг»! Вдруг, когда уже спасения нет, когда истекает последняя секунда, когда из последних сил… Таким образом Господь учит нас бороться до последней капли крови, до последнего издыхания.
Не слушая умные непонятности, он ринулся мимо. Я побежал следом и видел, как он промчался рядом с множеством упакованных в плотные коконы жертв, а должен бы сперва их, не выдай я некоторые профессиональные тайны, а у последнего остановился и сразу же начал отдирать паутину.
Глава 9
Этот кокон даже по цвету намного светлее, пыль и грязь еще не пропитали паутину. Тамплиер надрезал и с треском срывал полосы, наконец звякнуло, лезвие меча заскрежетало. Блеснуло железо доспехов.
Тамплиер взрезал и сорвал ткань на том месте, где должен быть шлем, крикнул:
– Сэр Герцлер, вы еще… как?
Из железного панциря донеслось глухое:
– Вытащите… меня… отсюда…
Я перевел дыхание, пауки обычно делают запасы на черный день, сэра Герцлера есть даже не начинали, посветил Тамплиеру и спросил громко:
– Может, оставить сэра в коконе?
Тамплиер спросил в недоумении:
– Зачем?
– А посмотреть, что выведется!.. Представляете, сэр Герцлер будет молодой, красивый и с крылышками!..
Из кокона донеслось горестное:
– Не-е-ет… Поскорее, тут гадко…
Тамплиер в самом деле опустил руки, надолго задумался. Я уже забеспокоился, что в самом деле оставит благородное дело освобождения соратника, однако рыцарь наконец тряхнул головой и произнес четко с ясным взором и сверкающими очами:
– Нет, Господь бы сразу дал нам крылья. Пусть сэр Герцлер и дальше ходит бескрыльно. Нечего барону летать над графами и даже герцогами!
– Это довод, – согласился я и помог свободной рукой отдирать паутину. В железной щели виднеются только страдальческие глаза сэра Герцлера, но я поднял забрало, преодолевая сопротивление пары оставшихся нитей. Лицо благородного рыцаря блестит в бисеринках пота, рот жадно ухватил порцию свежего воздуха.
– Здесь вы могли бы стать мыслителем, – сказал я, – ничто не отвлекает…
Сэр Герцлер прошептал умоляюще:
– Не хочу в мыслители.
Тамплиер прогудел:
– Все-все, благородный сэр!.. Сейчас освободим.
– Это же такая тварь, – пролепетал сэр Герцлер, – такая тварь!.. Я даже не знаю…
– Можете узнать, – предложил я. – Вон там лежит.
– Вы их всех убили?
– Всех, – заверил Тамплиер. Подумал и уточнил: – Которые не отступили с некоторыми потерями для чести.