Ричард Длинные Руки – гроссфюрст
Шрифт:
Я улыбался, кланялся, снова улыбался и кланялся, а затем поспешил вообще убежать, чтобы никак не влиять на выборы короля, что пришлось начать сначала.
Впрочем, больше неожиданностей не было, большинством голосов избрали Хродульфа, хотя на этот раз разрыв с оказавшимся на втором месте Меревиндом оказался всего в один голос.
Вечером Хродульфа привели к присяге, он сел на трон, и сразу же закатили грандиозный пир. Меня усадили с ним рядом, я снова улыбался мягко и застенчиво, а с другой стороны граф Меганвэйл
Я опять же скромно и мило улыбался, да, я вот такой благородный, не скажу же вот так вслух, что при всем щенячьем восторге и жажде сесть на трон прекрасно понимаю, стать королем в Варт Генце — это как раз и быть пешкой в руках могучих родов, семей и кланов.
В Сен-Мари хотя бы армия, зачистка прошла тремя мощными волнами и то оппозиция не дремлет! В Турнедо хотя бы столицу захватил и тоже показал устрашенным жителям железный кулак, а что здесь?
Хродульф наклонился ко мне и сказал с любезной улыбкой:
— Сэр Ричард, первый указ, который я оглашу, это будет мирный договор с Армландией…
— И той частью, — уточнил я, — что отныне входит в нее… считая и бывшую столицу бывшего Турнедо Савуази!
Он чуть помедлил, что-то соображая, потом кивнул.
— Это уже мелочи, сэр Ричард! Я уверен, мы поладим прекрасно.
— Я надеюсь на это, Ваше Величество, — сказал я.
Он довольно заулыбался. Граф Меганвэйл мощно поднялся во весь рост, громадный и красивый в своем довольстве и полупьяной сытости, вскинул чашу над головой.
— Слушайте все!.. Наш дорогой и ценнейший союзник сэр Ричард волей королей Барбароссы, Найтингейла и ныне подло убитого собственными сыновьями Фальстронга начал этот рискованный путь из наполовину захваченной Армландии курфюрстом… и мог бы закончить королем Варт Генца, вы все знаете это!
В зале заорали, начали вскакивать с мест, двигаются еще бодро, только двое-трое поднялись тяжело, у остальных глаза блестят отвагой и задором, а полные чаши в поднятых руках не дрожат и вино не расплескивают.
— Слава Ричарду!
— Слава Армландии!
— Слава!..
Меганвэйл повел свободной рукой, успокаивая крики, а когда те стихли, заговорил еще громче и с нажимом:
— Я предлагаю отметить эту победу, предложив сэру Ричарду… по меньшей мере титул гроссфюрста!
В зале снова заорали довольно, как мне показалось, даже те, кто ни черта не расслышал. В мою сторону начали поворачиваться и указывать чашами, что пьют за мое здоровье и, так сказать, обмывают новый титул, чтоб не заржавел.
Я вскочил, торопливо возразил:
— Дорогие друзья, не будем нарушать правила!.. Такие высокие титулы волен давать только император. Даже королям такое не по зубам.
Большинство утихли, лица озадаченные, у кого-то даже смущенные, все верно, малые титулы дает король, большие — император, однако граф Меганвэйл то ли уже выпил лишнее, то ли что-то на уме, но вид у него такой, что вот закусил удила и прет, как лось через камыш, не обращая внимания на выпрыгивающих в ужасе из-под копыт лягушек.
— Ваша светлость, — сказал он почтительно, — император правит в своей империи. И волен раздавать титулы только там. Ну, еще в Сен-Мари… хотя у меня насчет того королевства есть сомнения, все-таки великий и ужасный океан разделяет эти материки… но это сейчас неважно. Мы — по эту сторону Великого Хребта!
Кто-то в тишине вскрикнул ликующе:
— И довольно далеко от него!
Снова поднялся шум, Меганвэйл прокричал:
— Здесь от императорской власти нет и тени. И никогда не было. Здесь всегда правили меч, достоинство и рыцарская честь. Рыцари выбирают даже королей!
Кто-то крикнул из глубины зала:
— Как сейчас и сделали в Варт Генце!..
— Спасибо, барон Эванс, — ответил Меганвэйл гулким голосом. — Вот именно, мы по своей воле, а не воле какого-то заморского императора избрали короля, а сейчас торжественно вручим нашему доблестному сэру Ричарду титул гроссфюрста! В ознаменование блистательного захвата столицы вражеского королевства… и вообще победного окончания войны!
Неожиданно поднялся барон Хельмут, огромный и широкий, очень даже заметный и без своего знаменитого битюга, перед которым даже Зайчик выглядит жеребенком.
Он вскинул чашу и рявкнул мощно:
— Граф Фредерик Меганвэйл забыл добавить, что отныне власть сэра Ричарда простирается не на одну Армландию, а еще и на две трети Турнедо. Потому и титул отныне должен быть… так сказать, позначительнее курфюрста.
— Что мы и сделали, — сказал Хродульф важно, он явно не желал выпускать вожжи из рук. — Бумаги мне! Оформим сразу же!
Все радостно заревели, закричали, вскинутые чаши сверкают золотыми и медными боками в ярком свете люстр, еще ярче блестят глаза пирующих. Я улыбался и, сцепив пальцы в замок над головой, потрясал руками, улыбался и благодарил, ибо глас лордов — глас народа.
В зале приподнялся Габрилас, один из достаточно мелких военачальников, прокричал весело:
— И его светлость сэр Ричард наконец-то сможет именоваться его высочеством! А то надоело…
Хельмут гулко изумился:
— А разве сможет?
— Ну, — сказал Габрилас уверенно, — думаю, да!
— Думаешь или знаешь?
Габрилас отмахнулся в раздражении урожденного лорда:
— У меня слуги все знают, не хотите к ним старшим? А мне зачем думать?
Барон вздохнул.
— Знаете, дорогой сэр, я тоже за то, чтобы к сэру Ричарду обращались как к его высочеству, а то и Его Величеству… Но, увы, не нам двоим менять мир. Гроссфюрст — это пока что «его светлость».