Ричард Длинные Руки – коннетабль
Шрифт:
– Что-то он у вас толстый, – заметил я осторожно.
Она всплеснула руками, белыми и полными, как заметил только теперь.
– Какой толстый, какой толстый?.. Упитанный просто. Он и должен быть таким.
– Точно?
Она чуть смутилась, на пухлых щеках проступил нежный румянец.
– Ну, точно никто не знает, таких не видели, но… он же такой хорошенький!
– Это да, – согласился я. – Если хорошенький, то большим и противным не станет.
– Вот-вот, и мы так считаем!
Личико чистое, глазки наивные, ну совсем не помнит, что все звери и даже птицы в щеночках и птенчиках милые, забавные и очень хорошенькие. А потом из щеночков вырастают большие злые волки, из птенчиков – грифы-стервятники, а из хорошеньких девочек – отвратительные старые ведьмы.
– Ладно, – сказал я с усилием, – иди, а мы тут с ним вина выпьем.
Она охнула.
– Нельзя ему вино! Он еще маленький.
– А зачем две чаши?
Она потупилась.
– Ну, так положено. Вдруг у вас будет гость из благородных…
– Ладно, – согласился я, – упаивать его не буду. Так, выпьем, поговорим…
Она ушла, нерешительно оглядываясь, чувствует мой мужской зов, и в то же время нельзя, и не потому, что страшно перед хозяйкой, а любят, все здесь ее любят…
Глава 16
Франсуаза влетела в комнату, как жаркий ураган. Ее тонкие руки обвили мою шею, я уловил свежий аромат детского тельца, влепила мне звонкий поцелуй.
Дракончик спрыгнул с колен, коротенькие лапки не удержали, ткнулся мордахой в пол, а Франсуаза тут же оказалась вместо него на моих коленях.
– Ах, сэр Ричард!.. Как я вас люблю, а вы так внезапно исчезли!
Она обхватила меня крепко-крепко и прижималась всем тельцем, словно страшилась, что и сейчас исчезну так же внезапно.
Я осторожно погладил ее по золотым волосам, от них тоже чудный аромат чистоты и невинности. Дракончик, обойдя нас вокруг, вздумал было снова карабкаться по моей ноге. Трудился долго, наконец с тяжелым пыхтением залез, тут же забрался к Франсуазе на руки. Я подумал, какая умильная сценка: взрослый мужчина с девочкой на коленях и толстый дракончик у нее на руках.
– Сэр Ричард, – потребовала Франсуаза, – теперь-то вы не исчезнете?
– Нет, – пообещал я. – Никуда не исчезну. Правда.
– Ой, надо сказать маме!
– Вот маме не надо, – сказал я поспешно.
– Почему?
– Мама может не так понять, – объяснил я. – Вот мы с тобой все понимаем правильно. Верно?
– Ну… да…
– Я сегодня ночью исчезну, – сказал я таинственно, – но на самом деле не исчезну! Ты увидишь, мой Зайчик все так же жрет лакомства в конюшне, а это значит, что я не исчез. Хотя все будут думать, что меня нет.
Она не врубилась, да и как тут врубиться, но посмотрела на меня большими серьезными глазами.
– Я верю вам, сэр Ричард…
Я поцеловал ее в щечку.
– Ты настоящая женщина! Верить важнее, чем знать.
Задолго до полуночи замок погрузится в глубокий сон. Как и его обитатели. Я смогу войти в личину исчезника и отправиться к заветной двери, которую охранял призрачный герцог Луганер, но… что мешает мне сделать это сейчас?
Я надел рубашку из тонкой ткани, легкие брюки, летние сапоги, что защищают разве что от воды и грязи, полюбовался собой, после чего подвесил к поясу молот, перебросил через плечи перевязи с мечом и луком.
Едва я вышел прямо на ступеньки винтовой лестницы башни, снизу раздались тяжелые шаги, Саксон поднимался, глядя себе под ноги, но уловил мое присутствие и вскинул голову.
Мгновенно выражение лица изменилось от напряженно-настороженного к почтительно-служебному.
– Сэр Ричард, – сказал он, – мы вам подобрали более достойные вас покои.
Я отмахнулся.
– Эти меня вполне, Саксон. Я не привередлив.
Он покачал головой:
– Сэр Ричард! Когда вы прибыли впервые, весь замок был полон гостей, и вас поместили в эту опасную башню. Поверьте, у нее очень плохая репутация.
– Почему?
– Здесь очень опасное привидение…
– Герцог Луганер? – спросил я. – Дорогой Саксон, он больше здесь не появится. Точно-точно! Нет-нет, и не уговаривай. Считай, причуда у меня такая. Мне эта башня вполне, вполне… Может быть, я тоже чем-то опасен? Словом, спасибо за внимание…
Он упрямо покачал головой:
– Сэр Ричард, но это нехорошо по отношению к хозяйке. Вы как будто нарочито остаетесь в плохом месте, будто о вас не беспокоятся…
Я посмотрел в его лицо, вслушался в твердый голос, вряд ли переубедю, сказал уже мягче:
– Знаешь, давай отложим этот разговор до завтра. Завтра, да… я перееду. Наверное.
Он посмотрел в великом сомнении.
– Точно?
– Успокойся, – сказал я. – Иди.
Он послушно повернулся и начал спускаться, но я по спине видел его несогласие. Как только исчез за поворотом, я быстро пошел по лестнице вверх.
Всего два витка, я оказался у нужного места, сказал шепотом:
– Именем Авалона…
В полутьме призрачная дверь вспыхнула, как показалось, излишне ярко, вдруг да Саксон снизу увидит отблеск на каменных стенах. Я торопливо ломанулся через силовой занавес, дыхание перехватило, но через мгновение выпал в полуразрушенном бункере. Плечи передернулись от чувства безнадежности и заброшенности, что пропитывает здесь даже воздух.
Не давая себе останавливаться, я подбежал к трубе. Лучше не всматриваться в идущий вверх темный туннель, а то уже начинает шевелиться трусливенькое, я сцепил зубы и покарабкался по стальным скобам.
Когда дорогу знаешь, она втрое короче. Я поднимался, пока не уперся головой в камень, усталый и замученный, как галерный раб, но с удивлением и гордостью сказал себе, что ни разу не остановился перевести дыхание. Осталось отодвинуть валун, но и это уже проходили: я уперся, напыжился, руки-ноги трясутся, камень сполз чуть в сторону, открыв щель, я выполз, как ящерица, и тут же задвинул валун обратно.