Ричард Длинные Руки – пфальцграф
Шрифт:
Я подумал, покачал головой:
— Сэр Инкризер прав, как можно думать о таких меркантильных вещах, как деньги? Нет, поступим благородно: разрешим разбитому противнику забрать этих рыцарей…
Потом мы смотрели, как приехали с белым флагом и забирали раненых и убитых. Их забирали и забирали, сперва грузили на коней, потом пригнали наспех сколоченную волокушу и погрузили на нее самых тяжело раненных. Когда наконец утащили последних, ко мне на стену поднялся сэр Альбрехт.
Я сделал вид, что не замечаю его присутствия.
— Сэр Ричард, поздравляю с блестяще проведенной операцией. Но можно один вопрос?
— Даже два, — ответил я любезно и еще любезнее сообщил: — Но это не гарантия, что будет и ответ.
Он сказал одобрительно:
— Подобной реакции я и ждал. Сэр Ричард, а на самом деле… зачем вы позволили им забрать раненых?
Я буркнул:
— Дык благородство, рыцарский дух и все такое. Он покачал головой:
— Нет, вы же еще и умный человек. Я уже не сомневаюсь, что лично я поступил верно. В смысле, не зря пошел с вами. Так развейте мои последние сомнения.
Я ответил тише, Чтобы слышал только он:
— Раненые сражаться не могут, зато обузой станут. У противника ни телег, ни повозок, на чем их возить. А стонами, жалобами и проклятиями деморализуют и без того невысокий дух этого воинства. Самые тяжелые умрут на глазах у всех. Это, конечно, тоже бодрости не прибавит.
Он подумал, переваривая, кивнул, на лице отразилось уважение, но тут же поинтересовался:
— А что потом? Другие выздоровеют!
— Не все, — ответил я бесстрастно. — К тому же пока выздоровеют, поздно будет хрюкать что-то в мой адрес.
— Почему?
— Вся Армландия, — ответил я зло, — будет в одном кулаке.
Он помолчал, в глазах странные огоньки, произнес с чувством:
— Да, этот кулак будет кулаком не графа Хоффмана.
Их войско расположилось на расстоянии двух выстрелов из лука. Мы со стен смотрели, как разожгли десятки костров, у каждого сядет по семь человек, можно подсчитать достаточно точно, сколько у них народу, но вряд ли нужно: и так видно, что превосходят нас числом в несколько раз.
У главного шатра постоянно толпятся наиболее знатные и влиятельные, судя по богатым доспехам и одежде, военачальники. Сэр Растер начал с азартом перебирать всех лордов, способных возглавить объединенное войско. С ним азартно спорил Митчелл, он тоже знает всех как облупленных, уже знает. Будакер, Макс, Килпатрик слушали внимательно, уточняли детали.
Помалкивал как раз самый знающий, Альбрехт. В отличие от Митчелла, который прибыл в эти края совсем недавно, он уроженец этих мест, но, как я заметил, Альбрехт больше интересовался речами моих рыцарей, их реакцией, чем тем, кого поставят во главе войска противника. Потом он и сам вступил в спор, но ограничивался короткими репликами, что, однако, походили на сухие поленья, брошенные в костер.
Я слушал внимательно, в конце концов большинство сошлись на графе Ансельме. Он не столько влиятельный лорд, как уважаемый за турнирные подвиги. К тому же граф никогда не влезал в интриги. В то время, когда другие строили планы, он развлекался со служанками, много пил, а всем ссорам предпочитал добрую охоту.
Еще вспоминали умелых военачальников графа Глицина и Бауэра, но те пали от моих стрел при осаде моего, да, моего замка Сворве, так что только Ансельм, неустрашимый Ансельм.
Я пытался вспомнить этого графа, но так и не мог, не сталкивался. То ли он все на охоте по служанкам, то ли еще где, но среди примелькавшихся женихов не видел.
— А как же граф Странжен? — спросил я наконец. — А еще барон ля Берж и барон Энгельярд? Я слышал, все трое довольно влиятельны…
Пока собирались с мыслями, Альбрехт сказал живо:
— Я все ждал, когда вы спросите, сэр Ричард.
— Ну спросил, — сказал я угрюмо. — А где ответ?
— Ответ: дальше к северо-востоку, — ответил Альбрехт любезно. — Эти лорды настолько могущественны, что сами в походы не ходят. Им достаточно послать одного из вассалов. Уверяю вас, с ним будет столько рыцарей, что даже вам не покажется мало.
— Я не драчливый, — сказал я. — Мне бы вообще их не было.
Сэр Растер вскрикнул негодующе:
— Как это? А славные рыцарские подвиги? А отличиться во имя дамы? Я отмахнулся:
— Да какие это подвиги — бить всякую мелочь. Вот как-нибудь пойдем с вами на северных големов…
— На големов? — переспросил сэр Растер, загораясь.
— На северных, — уточнил я. — Северные — это да, всем големам големы.
— Здорово, — прошептал он в благоговейном восторге. — Когда пойдем?
— Как только, — ответил я, — так сразу. Осталось только с мелочами закончить. Вы тут думайте, я а, пожалуй, немного прогуляюсь за стенами замка.
На меня смотрели с недоумением, Будакер спросил мрачно:
— На разведку, что ли?
— Да вроде того, — ответил я туманно.
— А оно того стоит? И так все видно.
— Но плохо слышно, — сообщил я.
Он смотрел с тем же мрачным недоверием:
— Собираетесь подобраться так близко? Там три кольца часовых. Да и негоже военачальнику лазутничать, как простому… да, как простому.
— Да я не всерьез, — объяснил я. — Так, малость поразвлекаться восхотелось от рыцарской дури. Благородным людям свойственны причуды, дабы мы отличались от простых, не так ли? Вот я и подурю малость.
Он покачал головой, в глазах недоверие.
— Малость дури никто не заметит, такой дури у всех своей полные мешки. А за большую дурь… гм… да и время вроде бы не совсем то.
— То, — ответил я. — Вам, сэр Будакер, доверю очень важное дело. Видите моего коня? Он оглянулся:
— Вижу. И все думаю, когда вы научитесь его расседлывать. Он же спину себе сотрет!