Ричард Длинные Руки - принц императорской мантии
Шрифт:
– И вот теперь хочу восстановить историческую справедливость. Я вообще великий восстанавливатель исторических справедливостей, если они, конечно, несут в себе зерно прогресса. И хорошо бы восстановить подчинение ангелов человеку, что по мягкости характера ни разу этим правом не воспользовался, что дало обнаглевшим ангелам повод говорить на голубом глазу, что ничего такого не было, и мы там вообще не стояли!
– Ты что, - переспросил Азазель в недоумении, - в самом деле? Хочешь заставить ангелов подчиняться?
– Сам знаешь, не хочу, я скромный и стеснительный, но историческая необходимость…
–
Я ответил оскорбленно:
– Конечно же, поклониться мне лично, если именно я до этого додумался. Странный ты вообще. А как же еще? Приоритет!
– Ну да, - пробормотал он, - как же еще… Знаешь, хотя мне самому не нравится идея поклониться человеку, тем более - тебе, но Михаилу не понравится куда больше. Так что я твою наглую и свинскую идею поддерживаю почти полностью. Хотя и не целиком.
– Мне нужны юристы, - предупредил я.
Он изумился:
– Откуда они у меня? Ангелы, даже падшие, не могут пасть настолько низко!
– Это понятно, - согласился я, - не настолько уж они и весьма… Тогда поищи среди осужденных. Только не там, где сидят в котлах за мелкие преступления, а среди самых отпетых.
Он посмотрел на меня с уважением:
– Ну ты и жук… Сразу нашелся. Хорошо, я отыщу таких мерзавцев и немедленно введу в курс дела. Ты где будешь?
– В замке лорда Робера, - ответил я.
– Он предоставил в мое распоряжение лучшие апартаменты. Не скалься, я еще и Мое Величество, а он - лояльный подданный, уважение выказывает!
– Хорошо, - сказал он.
– Отыщу тебя и там.
– Пусть продумают линию защиты, - велел я.
– Где у нас слабые места, где сильные, где можем чуточку уступить, где перейти в наступление, схитрить, смошенничать.
– У тебя, - уточнил он.
– А не у нас!
– А ты?
– Я в этом не участвую, - предупредил он.
– Я, знаешь ли, тоже ангел, кланяться мне совсем не хочется. Особенно, как уже сказал, тебе!
– А почему особенно?
– спросил я обидчиво.
– Да уж очень ты, - сказал он, - даже по моим неправедным меркам слишком неправедный! Заведовал бы адом я, уж не знаю, в какой бы котел тебя сунул!.. Нет, вообще не знал бы, что с тобой делать. Я всегда полагал, что нельзя праведное дело делать неправедным человеком неправедными руками и неправедными способами!.. Но ты вот как-то ухитряешься.
– Я современный, - возразил я, - и всесторонне развитый человек! Гуманист. Потому за мир и дружбу кого угодно прибью или зарежу, как и должен поступать человек с высокими духовными принципами. Ты и юриста такого найди!
– Настолько такого не найти, - сказал он с сожалением, - придется тебе самому выступать, поддерживать.
– Мне вроде бы нельзя, - сказал я, - лицо все-таки заинтересованное.
– А кто эти правила знает?
– Хорошо, - ответил я, - посмотрим по обстоятельствам. Зайдешь?
Он посмотрел на высокие башни замка, зубчатую стену и стрельчатые окна с цветными стеклами, покачал головой:
– В другой раз.
Лорд Робер расшибается в жажде оказать мне королевский прием, но я предупредил,
Время поджимает, Маркус опускается все ниже, вот-вот войдет в атмосферу, я пометался по комнате, в висках стучит кровь, сказал почти с отчаянием:
– Михаил!.. Есть идея!
Далеко-далеко прозвучал странный мелодичный звук, я с трудом опознал арфу, которую как-то слышал на концерте классической музыки, затем в шаге от стены появился яркий свет, разросся.
Пригибаясь, как будто проходит под аркой, в комнату шагнул архангел Михаил в тех же блистающих золотом доспехах, включая наручни и поножи, с коротким мечом римского образца на поясе, но пока что без шлема с плюмажем, красивый и надменно золотоволосый в крупных кудрях.
Я отметил про себя, что явился на зов моментально, на этот раз не выказывает недовольства, речь не о субординации, а скорее всего пойдет о наступлении на укрепленную крепость противника. Ради такого дела можно забыть все эти мелочи этикета, однако я был готов, и едва он красиво выступил из столба света, я сказал с жаром:
– Михаил, я подумал так и эдак, но если ангелы небесного легиона ударят по мятежникам с одной стороны, а Вельзевул с другой…
Он посмотрел в удивлении:
– Ты о чем?
– О совместных действиях, - сообщил я.
Он отрезал жестко:
– Мы в состоянии и сами смести все в аду. Ладно-ладно, я тебя понял, смертный. Если будут трудности, то мы, конечно же, позволим этим предателям, если они в самом деле раскаялись, пойти с нами. Хоть и в сторонке.
Но весь его вид говорил яснее ясного, что все новые мятежники сгорят в пламени еще только при виде грозного архистратига и его небесного легиона.
– Но когда войска соприкоснутся на Эльбе, - сказал я, - или там протекает Коцит, не пойдет ли месиловка и взаимное истребление уже между союзниками?
Он поморщился:
– Мы с Люцифером никогда не будем союзниками!
– Временными союзниками, - заверил я.
– И так плохо? Тем более опасно. Все-таки для успешного разгрома надо бы действовать почти сообща! А для этого вам нужно признать мое право не только на землю…
Он поморщился:
– Это право никто и не отрицает.
– …но и на руководство, - закончил я.
– Я насчет вашего поклона Адаму и непоклона его державному потомку.
Михаил ничего не сказал насчет за рыбу гроши, это его лицо сказало, просто скривился и покачал головой:
– Нет. Забудь и думать. Сейчас сюда прибудут Уриил и Гавриил. Если со стороны ада явится кто-то из старших, то сразу и решим. Как ты и предложил, в судебном порядке! Раз и навсегда.
– Это правильно, - сказал я, - но мы с тобой воины, мы двое могли бы договориться и до суда. В досудебном порядке, так это называется. И это сразу избавило бы нас от судебной волокиты. Мне же не нужно, чтобы передо мной преклоняли колено все сорок девять миллионов ангелов! Я придерживаюсь справедливой на сегодня формулы, что вассал моего вассала не мой вассал. Потому достаточно, чтобы они преклонили колено перед тобой, а уже ты - передо мной.