Ричард Длинные Руки – принц-консорт
Шрифт:
Замок настолько чист, ухожен и обустроен, что у меня сама собой мелькнула мысль об армии Карла, что прошла здесь всего несколько лет назад. По слухам, всю Мезину опустошили, однако же на самом деле огромная армия, что постоянно двигается, всего лишь грабит все, что удается пограбить, да забирает скот на прокорм этой огромной массы, но никто не берется за такую бесцельную работу, как разрушение крепостей и замков. А прятавшиеся в лесах и пещерах местные тут же все отстраивают, как только армия, а с нею и война, прокатывается
Астрида тяжело вздохнула.
— Красиво? — спросила она.
— Весьма, — согласился я.
— Мне казалось, — сказала она печально, — в таких местах никогда не бывает горя.
Все слишком красиво, мелькнуло у меня, чтобы в таком месте могли происходить убийства.
Сверху на лестнице послышался легкий женский крик, радостный и беспомощный. По ступенькам к нам навстречу торопливо спускалась, почти бежала, волоча за собой длиннейший шлейф платья, милая молодая женщина с бледным лицом и трагически расширенными глазами.
Глава 5
Я охватил ее быстрым взглядом и отнес в группу консервативных леди, чистых и верных, что гордятся целомудренным поведением и стараются быть примером нравственности для других. Уж не знаю, по натуре они такие или же просто страшатся преступать черту, за которой могут быть неприятности, но таких, к счастью, немало, и они едва ли не самые лучшие женщины мира, за которых дерутся, которых добывают, которыми гордятся.
На их лицах с детства застывает выражение радостного удивления жизнью, светлого и чистого. Такие всякий раз освещают мир вокруг себя своим теплом.
Но сейчас я впервые увидел, как выглядит такая женщина, когда глубоко несчастна. На милом чистом личике держится выражение обиды чудовищной несправедливостью, она же никого никогда не обижала, за что ее так…
Астрида бросилась ей навстречу, они обнялись и застыли на некоторое время в клинче.
Я не шевелился, давая им время наобниматься, а когда наконец отодвинулись друг от друга, скромно подошел, опустив голову.
Астрида повернулась ко мне.
— Гельвеция, — сказала она, — это Ричард. Да-да, тот самый.
Баронесса охнула, торопливо присела, наклонив голову и обнажая тонкую белую шею и такой беззащитный затылок.
Я быстро взял ее за плечи и вздернул на ноги.
— Поднимитесь, леди Гельвеция. Я искренне сочувствую вашему горю. И, как видите, мгновенно бросил все дела…
Она охнула:
— Ваше высочество!
— Как только, — пояснил я, — ваша подруга велела мне следовать за нею.
Она с недоверием покосилась на Астриду, та смотрит на нее с состраданием и любовью, а на мои слова не обратила внимания.
— Ваше высочество, — произнесла баронесса дрожащим, как крылья мотылька, голосом, — это слишком высокая честь, что вы посетили наш замок…
Я указал взглядом на ее подругу.
— Астрида, вы должны понимать…
— Хотя, честно говоря, — добавила баронесса все еще с ноткой недоверия в голосе, — я представляла вас гигантом покрупнее любого огра…
— Почему?
— Так о вас рассказывают!
— Это мне льстит, — признался я, — но насчет чести оставьте. Просто Астрида велела, вот я и прибежал.
— Но я просто не понимаю, — сказала она жалобно, — как Астрида… как вы… принц…
— Астрида у нас чистейшая душа, — пояснил я мягко. — Сперва она ринулась платить долг за сестру, где мы сперва подрались, потом познакомились, теперь вот рвется помочь подруге. А я как правитель обязан карать зло и поощрять благородные порывы души, даже если она совсем женская.
Она перевела взгляд изумленных глаз на Астриду, что все еще не выпускает ее руки.
— Ваше высочество, — сказала она торопливо, — позвольте проводить вас на отдых.
— Отдых? А как насчет ужина?
Она сказала жалобно:
— Простите, у меня совсем голова… не такая. Сейчас слуги подадут ужин…
— Спасибо, — сказал я, — а то Астрида уже начала было меня грызть по дороге.
— Сюда, — сказала баронесса торопливо, — я открою для вас покои барона.
Астрида ткнула меня в бок локтем.
— Когда это мы дрались?
— Еще нет? — спросил я. — Значит, все впереди.
Баронесса провела нас на четвертый этаж, покои барона занимают всю левую половину, но зал довольно уютный, несмотря на чудовищные размеры. Залы бывают концертные, выставочные, пиршественные, тронные, а этот именно для отдыха и сна, потому что богатому барону даже для спальни полагается именно зал.
У противоположной от входа стены роскошное ложе с высоким балдахином на четырех резных ножках, пуховая перина, покрытая одеялом из лебяжьего пуха.
У баронессы прекрасные глаза сразу наполнились слезами, но она мужественно приподняла подбородок и сказала вздрагивающим голосом:
— Это ваши покои, ваше высочество.
— Благодарю за чуткую заботу, дорогая леди.
— А милая Астрида, — сказала она, — расположится рядом, там почти такие же покои.
В стене слева от двери в коридор еще одна малозаметная дверь, соединяющая покои барона и баронессы так, чтобы при желании пообщаться они могли ходить друг к другу напрямую.
Астрида сказала:
— Гельвеция, это же твоя спальня!
— Я расположусь в комнате у покойного сенешаля, — сказала баронесса.
Она еще выше и надменнее задрала подбородок, но не помогло, слезы переполнили запруду и хлынули двумя блестящими ручейками.
— Нет-нет, — запротестовала Астрида.
Я прервал:
— Баронесса, мы с Астридой в пути и привыкли к неудобствам. Прекрасно разместимся вдвоем в этих покоях. Как обычно: Астрида поперек в двуспальной кровати, а я на полу на коврике.