Ричард Длинные Руки – принц-консорт
Шрифт:
Бобик поднял голову и посмотрел очень внимательно и настороженно. Я повернулся в постели, со стороны двери по направлению к ложу идет молодая женщина в почти полностью прозрачном платье.
Двигается медленно и очень неторопливо, переступая ногами, как манекенщица, очень эротично, сочная и налитая чувственностью от пяток и до кончиков ушей, крупная грудь с оттопыренными дойками колышется при каждом шаге.
На середины комнаты, глядя мне прямо в глаза, с улыбкой обнажила левую
Голова моя моментально накалилась, в черепе суматошно носятся тысячи, миллионы мыслей, идей и даже планов, сердце начало бухать мощно, перекрывая потоки крови в мозг, он сейчас ни к чему, и направляя в более необходимые места, а я таращил на нее глаза и не двигался, стараясь понять, что делать… и делать ли.
Она грациозно остановилась у незримой черты, сочное тело покачивается, по нему пробегает сладостная волна, выставляя лакомые для жадного хватания места, а полные губы раздвинулись в удивленно-иронической улыбке.
— Ты не ждешь меня?
Сердце мое стучит все так же мощно, но моя гостья заговорила, а это дает преимущество мне, поговорить я умею, это работать не очень, и я ответил ровным голосом, надеюсь, ей не видно, как дрожат под одеялом колени:
— Как тебе сказать… Вообще-то обычно договариваются заранее.
Она в удивлении приподняла брови.
— А если сюрприз?
— Сюрпризы я подношу другим, — заявил я.
Бобик некоторое время слушал, переводя взгляд с нее на меня, потом уронил голову и начал посапывать мирно и спокойно.
— Я же чувствую, — проговорила она чувственным голосом, — как ты весь… да ты уже насыщаешься мною!
— Это не я, — заверил я. — Тело мое еще не есть я, ибо я не язычник, это они — цельные натуры. А я вот такой весь из себя амбивалентник. Да и вообще… я хоть и дурак местами, но не самый последний, потому не брошусь вот так, ага. Хватать то, что предлагают вроде бы бесплатно и с доставкой в постель, ну я ж не рыба, что даже не смотрит на крючок в червячке?
Она покачала головой.
— Не понимаю. Пусти меня к себе!
— В другой раз, — ответил я твердо.
— Какой?
— Ну, сперва выберем, — объяснил я, — удобное для обоих место и время. Понимаешь, мое мужское достоинство… настоящее мужское, бунтует против того, чтобы женщины нами руководили и сами выбирали единолично, как, когда, почему и на каких условиях. Я хоть и консорт, но я им тут наконсортю!
Она произнесла уже чуточку растерянно:
— Не понимаю… Я согрею твою постель и утолю жар в твоих чреслах. Или ты почему-то боишься меня?
В голосе ее было недоверие, что вот я, такой большой и сильный, могу чего-то бояться, и я автоматически напряг плечи и бицепсы, вырисовывая мускулатуру почетче, но взял себя, дурака, за горло и сказал высокомерно:
— Я не боюсь, просто я мудр и осторожен. И, самое главное, не стыжусь в этом признаваться.
— Но ты же мужчина!
— Еще какой, — сказал я хвастливо, почему и не похвастаться, когда уже знаю, что ничего между нами не будет, — а вот у тебя облом, правда?
— Что такое…
— Изыди, — прервал я, подумал и с великой неохотой перекрестил ее, продолжая рассматривать ее крупную колышущуюся грудь и невольно представляя, как ухватил бы и потискал, — изыди, исчадие!
Она жалобно вскрикнула, отступила. Ее тело странно изогнулось, медленно начало опадать к полу, затем оттуда выметнулась крупная неопрятная птица и с разочарованным карканьем вылетела в окно.
На полу осталось платье. Я поморщился, прислали вообще слабенькую, я таким был в самом начале, пока не научился захватывать и одежду. Не уважают меня, сволочи, обидно.
Повернулся лицом к стенке, спину сторожит Бобик, постарался заснуть и поскорее задушить слабое сожаление, что не пустил в постель, эх, как бы дал волю тому второму «я» в себе, что заложил хитроумный Змей, вдувший Еве и заделавший ей двух сыновей.
Воображение некоторое время играло, пока погружался в сон, распалялось даже, рисуя картинки, что именно и как проделывал бы в эту жаркую душную ночь, даже изумился, что давно не приходит Санегерийя, что это с нею…
Или со мной?
Глава 15
В окна хорошо видно, как утреннее солнце поднялось на востоке, огромное, косматое. Башни грозно и величественно озарило желтым огнем, затем пламя сползло на стены и верх широкого каменного моста, но внизу пугающая ночная чернота, где грозно рычит и грохочет камнями жутковатая темная река, изредка взблескивающая серебряными звездами то ли выпрыгнувшей рыбы, то ли взбитой пены.
Я тряхнул головой, как Бобик, когда тот сбрасывает остатки сна, сел на постели и спустил ноги на пол.
Дверь распахнулась, словно в коридоре услышали, как просыпается консорт. Величественно и степенно вошел слуга, настолько важный и весь в золоте, что просто великий полководец, усыпанный наградами.
Поклонившись, проговорил с самым невозмутимым видом:
— Ваше высочество, я это вот… уберу с вашего разрешения.
Я посмотрел на него туповато.
— Чего?
Он указал на середину пола, где ночью лежал Бобик, и теперь там только скомканное женское платье, то самое, что почти прозрачное.