Ричард Длинные Руки – Властелин Багровой Звезды Зла
Шрифт:
Бобик тут же соскочил с трапа, осмотрелся и запрыгал вокруг нас, приглашая побегать в такой интересной пещере.
Альбрехт оглянулся, голос его задрожал, как туго натянутая тетива:
– А где эта самодвижущаяся лестница?
У меня у самого голос прозвучал как-то нетвердо и не по-императорски:
– Растаяла, – ответил я, – за ненадобностью.
– Здесь все на магии?
– Замрите, сэр Альбрехт… Это как новый жеребец… Купить купили, но вот с какого боку подойти, чтоб ни зубами, ни копытами не достал…
Он
– По каким вы только базарам ходите… Чуть сердце не выскочило!
– Тихо, – повторил я. – Думаете, у меня не трясется?.. Но все через тернии, все через тернии… Маркус, я на месте. Твой глава, босс, руководитель и твой мозг. Говорить можешь?.. Ладно, мысленный интерфейс тоже неплохо, хотя предпочитаю вслух, так надежнее, а то мысли у меня такие бывают… сам бы себе… погрозил пальчиком. Бобик, перестань…
Бобик перестал, но тут же совершил каскад красивых прыжков через наросты и выпуклости, хоть мог бы обойти, затем с разбегу влетел в стену и… пропал.
Я похолодел, хотя, возможно, собака видит, где стена настоящая, литая, а где легко трансформируемая или вообще голографическая проекция.
Альбрехт не сдвинулся с места, а я осторожно пошел по нижнему этажу, притрагиваясь к стенам, ощупывал наросты и сталагмиты, вырастающие из пола на высоту моего роста.
Все непонятное и чужое, везде металл, который невозможно даже поцарапать, но легко меняющий форму по каким-то неведомым мне причинам.
И с каждым шагом чувствуется нарастание некого единения с этим существом. Чем-то странно напоминает Бобика в момент нашего с ним знакомства, когда тот и присматривался ко мне с недоверием, и в то же время страстно жаждал подойти к этому незнакомцу, вдруг станет хозяином, которому так сладостно служить и повиноваться!
В построенных людьми дворцах и замках из камня свод поддерживают массивные колонны, Маркус благодаря металлу мог бы позволить себе пространства намного больше без всяких колонн, однако здесь, видимо, срабатывает то же, что в муравейнике. Мураши могли бы вырыть огромную пещеру, однако же копают тысячи ходов, что ведут в сотни различных помещений, больших и маленьких, круглых и вытянутых, расположенных на разных уровнях.
Возможно, не только человеку тревожно спать в огромном зале, все-таки в небольших помещениях уютнее, будь это спальня или кабинет.
Альбрехт наблюдал за мной с вытянутым, как у коня, лицом, а когда я приблизился, проговорил напряженным голосом:
– Ну… и как?
– Дружелюбен, – ответил я, подумал и добавил чуть осторожнее: – Даже больше, чем с его предыдущими хозяевами.
– Даже так?
Я сказал все еще без уверенности:
– Возможно, ориентируется на уровень интеллекта?.. Пусть я не гений, но все-таки в сравнении с теми обезьянами… Долго же скитался, раз даже их принял как поводырей!.. И Бобика вроде бы принял, а тот, паразит, унесся мышей искать, не понимает, как за него страшно.
– Мне
– Сэр Альбрехт, – сказал я, – нужно запустить сюда наиболее трезвых…
Он сказал со вздохом:
– Все трезвые и уже голодные! Мы прибыли на битву без обоза.
– Я о другой трезвости, – сказал я. – Все, для первого раза достаточно, пойдемте отсюда. Маркус, трап на землю!
Голос мой прозвучал почти уверенно, но дыхание я задержал и напряг все мышцы.
Разламывающий череп жар снова начал выжигать мозг, однако Альбрехт с напряжением и заметным испугом смотрит, как прямо из-под ног поднимается широкий и ровный, словно выструганная доска, трап, с трудом отрывается от липкого пола, и не заметил, с какими усилиями я борюсь, стараясь не грохнуться в обморок.
Широкая полоса разбилась на ступеньки, первым на них взапрыгнул Бобик и оглянулся в нашу сторону с нетерпением. Едва мы с ошалевшим Альбрехтом осторожненько встали на нее, стремительно понесла прямо в металлическую стену.
И снова запоздалый холод в желудке, хотя прошли сквозь стену, словно ее не существует в том месте вовсе. Альбрехт шумно выпустил запертый в груди воздух, а я подумал, что надо как-то объяснить Маркусу, что вход-выход нужно бы сделать хотя бы прозрачным.
Хотя зачем? Не собираюсь водить сюда экскурсии. А все остальные пусть лучше видят сплошные толстые стены.
Движущаяся платформа скользила к краю этой чудовищной ямы. Бобик сделал три шага для разбега и в длинном прыжке, преодолев расстояние над бездной, приземлился на краю котлована.
Зайчик уже выдернул из-под камня повод, презрительно фыркнул, видал он такие прыжки, жеребята и то умеют лучше и дальше.
– Возвращаемся, – сказал я. – Или хотите еще что-то посмотреть, сэр Альбрехт?
Он зябко передернул плечами.
– У вас чудовищные шуточки, мой лорд.
Глава 3
От места недавней битвы несутся веселые вопли, кличи, с разных концов поля орут боевые победные песни. Конь Альбрехта, который побаивается громады котлована больше хозяина, без всяких понуканий пошел галопом, а мой охотно ринулся догонять.
На приличном расстоянии от впадины со скрытым от взглядов Маркусом Альбрехт придержал лошадь, поджидая меня.
– Вина, – напомнил он, – как и еды, нет. Если не считать того, что во флягах, да если вдруг у кого завалялся в мешке черствый кусок хлеба.
– Паршиво, – ответил я. – Вся армия здесь! Тысячи и тысячи здоровых бойцов, что шли на верную смерть. Дескать, на тот свет обоз не потащишь.
– Послать конников Норберта в села? – предложил он.
– Лучше в Штайнфурт и Воссу, – ответил я. – Маркус сел как раз между ними, горожане убежали в лес.