Ричард Длинные Руки — властелин трех замков
Шрифт:
Над горной цепью я снизился и внимательно осмотрел единственный удобный перевал. Потом, уже зная, что мое тело берегут, и чувствуя силы, ускорился, понесся с огромной скоростью дальше на юг.
Почти сразу впереди заблистало море огней. Я замедлил полет, снизился. Внизу костры, сотни, тысячи костров. И каждый, насколько помню, рассчитан на десяток воинов. Множество палаток, шатров. Огромный обоз. На многих телегах омерзительного вида устройства – орудия пыток, медленного расчленения человеческих тел, плахи, горы цепей для заковывания пленных.
Лагерей несколько, везде по периметру бродят часовые. Все они то и дело поглядывают дальше на юг, где в серебристом лунном свете ярко и беспощадно
Зорр, а это явно Зорр, расположен в излучине реки, но это значит лишь, что с водой проблем нет. На том берегу тысячи огней, там такие же воинские лагеря, как и с этой стороны, а на воде сотни военных кораблей, корабликов и даже плотов.
Земля перед Зорром выжжена на сотни шагов. Не просто черна от копоти и серая от хлопьев пепла, а сожжена до твердости обожженной глины, жесткая, как камень, где сотни лет не сможет расти трава. Сам Зорр окружен невероятно высокой и толстой стеной из глыб гранита и песчаника. Стена показалась мне покрытой пятнами грязи, но в ярком лунном свете с дрожью разглядел опаленные и оплавленные камни, будто в те места с огромной силой били из чудовищного огнемета.
Кое-где стена кажется поврежденной, там пламенеет кладка из обожженного кирпича. Дважды видел даже места, заделанные наспех бревнами, но это бревна мореного дуба, их не поджечь, стена выглядит несокрушимой, а в войне не до изящества. Холодок охватывал меня все больше, когда я видел по этой стене, что ее не раз ломали, рушили, пробивали, просто горожане умудряются отбивать натиски и снова заделывают бреши.
«Невозможно, – подумал я, – невозможно даже определить, какой стена была в самом начале. Здесь нет камня, не забрызганного щедро кровью с той и другой стороны, нет места, не испытавшего яростных атак, ударов тарана, топоров, мечей, стрел, камней из катапульт…»
Через равные промежутки над стеной возвышаются массивные каменные башни. Из-под крыши холодно смотрят в сторону лагеря гигантские луки, их можно натянуть только впятером. Видны заготовленные камни, бочки со смолой, старые мельничьи жернова. В узкой щели между толстой крышей и каменной оградой поблескивают доспехи воинов.
Лица воинов изможденные, суровые. Из пяти трое с повязками на головах, в лунном свете темнеют пятна крови, еще один сильно прихрамывает. Я услышал их тихие разговоры, но прислушиваться не стал, ночь коротка, поспешно полетел к главному замку.
Окна неплотно прикрыты ставнями. Я не стал пробовать втиснуться вовнутрь, завис, как наполненный газом баллон.
На троне крупный человек могучего сложения, что скрыто как под нездоровым мясом, так и под множеством пышных королевских одежд. Длинные волосы падают на плечи, но на голове золотом горит корона, а с плеч ниспадает горностаевая мантия. Перед ним мужчины в доспехах, двое держат шлемы в руках. Рыцари стараются держаться бесстрастно, но я видел, насколько все подавлены, измучены. Один из них, крупный грузный немолодой воин, голова перевязана окровавленным полотенцем, едва не упал, когда опускался на скамью, подвела раненая нога, а другой, опустившись в кресло, расплылся бесформенной тушей, хотя всю жизнь такие появляются на людях только с гордо выпрямленной спиной, а орлиным взглядом окидывают свысока всех и каждого.
– Торн вот-вот рухнет, – сказал король надтреснутым старческим голосом. – Там почти не осталось защитников. А натиск Тьмы усиливается с каждым днем.
– Там доблестный Роланд, – возразил воин с раненой ногой. – Он прославленный рыцарь и полководец…
– Никакой полководец не выиграет битву без армии, – сказал король. – Да и самый лучший рыцарь не может без сна и отдыха сражаться на стенах сутки напролет. Когда-то и его силы иссякнут… Уже иссякают.
Он помолчал, давая высказаться, но рыцари молчали. Лишь один из самых молодых и горячих вскинул голову, глаза сверкнули, он уже раскрыл было рот, у таких слова всегда опережают разум, но опомнился и стиснул в бессилии острые, как у щуки, челюсти. Кулаки сжались. Сидящий рядом могучий воин в жесте понимания и сочувствия накрыл его кулак огромной, как тарелка, ладонью.
Я видел по хмурым лицам, что короля понимают, но никто не решается сказать вслух, что он прав. Более того, могут даже возражать. И придется приказывать, заставлять, ломать сопротивление. Не сильное, ведь понимают, что он прав, но все же останется недовольство, а то и невидимые трещины в их монолитном братстве.
Молодой рыцарь все же вскочил. Его красивое лицо покраснело от стыда и гнева.
– Так нельзя!.. Жители… все жители окрестных деревень надеются на защиту наших мечей. Мы всегда служили им примером доблести! Они знают, что рыцарь – это не только сверкающий бездельник, что скачет по лесам в погоне за бедным оленем, но и человек, который с мечом в руке защищает от врагов земледельца! И если враг сильнее, то рыцарь обязан пасть на пороге дома землепашца, защищая его семью… а не бежать, как подлая крыса, зачуявшая… да, зачуявшая!
За столом начал нарастать шум. Рыцарь с повязкой на голове одергивал, но кое-кто, напротив, поддерживал молодого, что понятно, я сколько раз видел, когда вот так открыто не решаются бросить в лицо своему шефу обвинения, но подзуживают какого-нибудь Ваню-правдолюбца. Другие спорили друг с другом, гул сильных мужских голосов наполнил зал.
Король хлопнул ладонью по подлокотнику. Шум начал смолкать. Я увидел, как все сразу подтянулись, на обращенных к королю лицах появились смирение и почтительность.
– Да, – сказал он жестко, – перед нами выбор: красиво и благородно пасть в этом замке или же отступить… и выиграть войну. Да, это покажется многим трусостью. Тем более что мы оставим в этом замке часть войска, надо защищать эти стены… Но наш Зорр все равно падет, с нами или без нас. Но с нами падет и надежда остановить нашествие сил Тьмы.
Рыцарь с повязкой на голове сказал глухо:
– Как вы это представляете, Ваше Величество?
– Судьба сражения решается не здесь, – ответил король зло. – Вы сами это понимаете. Или нет?.. Нашествие Тьмы сдерживает только крепость Торн. Зорр – всего лишь столица, но основной удар Тьмы нацелен по Торну, самой мощной нашей цитадели. Именно там отчаянно нуждаются в любой помощи, ибо силы их тают. Но если они выстоят, это может быть переломом в войне. Впрочем, довольно разговоров! Доблестный сэр Гарольд Круглый Щит! На вас будет возложена самая тяжелая и неприятная миссия… которую я не решился бы никому доверить больше.
Я видел, как мрачнели лица рыцарей, а сэр Гарольд, тот самый, с повязкой и прихрамывающий, побелел, выпрямился и задержал дыхание, словно боролся с беспамятством.
– Ваше Величество, – проговорил он наконец. – Неужели… неужели это все?
– Да, – отрезал король. – Вы разве не видите, сколько нас осталось? Здесь впервые нет на таком важном совете даже Беольдра, моего брата, ибо некому больше удерживать ворота! Мы уйдем под покровом ночи. Коням обмотать копыта тряпками, чтоб не звякнули, завязать морды, дабы ни одна лошадь не ржанула. Тайно, не ввязываясь в схватки, просочимся до леса. Там соберем всех, кто сумеет выбраться. Пусть нас наберется сотня или даже десяток! Но и это будет помощь защитникам Торна.