Ричард Кобден
Шрифт:
Даже более того: среди той же английской аристократии, которая так ревниво оберегает свои интересы и так эгоистично пользуется своим влиянием на законодательство страны, среди той же аристократии всегда находятся люди, ставящие себе задачей отмену тех самых законов, которые доставляют выгоды представителям их же класса. Они пользуются неограниченной свободой слова в парламенте, чтобы заставить выслушать свои соображения о необходимости реформ тех самых людей, которым предлагаемые нововведения
Так было, например, с парламентской реформой, увеличившей вдвое число лиц, принимающих участие в выборе членов парламента. Еще в 1792 году, когда английская аристократия, опасавшаяся влияния французских революционных идей, начинала свою беспощадную борьбу с Францией, – в это самое время молодой член парламента лорд Грей предлагал встретить ту же опасность более разумным путем, а именно: расширением прав народа и в первую очередь увеличением числа лиц, имеющих право посылать представителей в парламент и таким образом влиять на ход законодательства родной страны. Грей не имел успеха, но с тех пор не переставал от времени до времени обращаться к парламенту с требованием реформы, и наконец, через 40 лет после первого своего предложения реформы, будучи уже 60-летним стариком, Грей дождался-таки своего времени и в 1832 году, будучи первым министром, провел билль (закон) о парламентской реформе через обе палаты.
Мы увидим ниже в течение нашего изложения примеры такого же настойчивого, непреклонного стремления к достижению намеченной цели: это чисто английская черта, часто наблюдаемая у выдающихся деятелей Англии и в области политики, и в сфере науки, промышленности или торговли. Молодость Кобдена совпала с эпохой громадного возбуждения общественной жизни в Англии перед парламентской реформой 1832 года. В конце следующего десятилетия Кобден сам стал во главе другого общественного движения, одного из самых значительных, если не самого значительного, из когда-либо происходивших на земном шаре, по крайней мере из тех, которые при всей своей громадности никогда не сходили с законной почвы.
Итак, в 1832 году английский народ получил больший чем прежде контроль над законодательством страны; избирателей стало вдвое больше; кроме того, были уничтожены некоторые крупные недостатки самой системы избрания. Одним словом, улучшилась форма правительственной власти, ее механизм: теперь можно было приняться и за улучшение самого содержания правительственных актов, т. е. надо было заставить обновленный в своем составе парламент исправить путем законодательства ряд общественных зол, от которых страдала вся масса английского народа. За это, т. е. за указание парламенту необходимейших реформ, и принялся Ричард Кобден сначала в упомянутой брошюре, а затем и всеми законом дозволенными путями.
В первой своей брошюре «Англия, Ирландия, Америка» Кобден доказывал, что Англия до сих пор совершенно неосновательно считала своим долгом вмешиваться в европейские дела и вследствие этого часто вела войны, входила в долги, обременяла народ податями, заставляя его в то же время гибнуть десятками тысяч в войнах, истинных причин которых народ понять не мог. Всякая война есть зло, говорил Кобден, исключая войны для самозащиты. Злом были также, продолжал он, войны Англии. Не странно ли нам сокрушаться о несчастьях итальянцев, говорил Кобден, когда у нас на глазах изнемогают от наших собственных несправедливостей ирландцы? Здесь Кобден нарисовал такую картину современного состояния Ирландии, которая должна была произвести и действительно произвела подавляющее впечатление на англичан.
Вы тратите деньги на вооружения, вы боитесь России, говорил далее Кобден; оставьте Россию в покое, пусть она тратит свои средства на армию, вам она не страшна; вам должна быть страшна Америка (Соединенные Штаты) с ее быстро увеличивающимся богатством, с ее просвещенным населением, с ее нарождающимися фабриками и заводами, которые грозят вам опасной конкуренцией. Англия богата своими фабриками и своей торговлей; на улучшение фабрик, на образование рабочих и должно быть направлено наше внимание. Вместо этого мы, англичане, как будто подрядились платить дань лордам-землевладельцам, обложив для этого иностранный хлеб пошлиной, как будто для того, чтобы наш рабочий голодал и в то же время платил втридорога за то малое количество хлеба, какое позволяет ему купить его скудный заработок. По причине дороговизны хлеба фабриканты должны платить дорого рабочим; от этого приходится продавать дороже товары иностранцам, иностранцы – и в этом случае надо этого особенно опасаться от американцев – перестают покупать у нас фабричные изделия и начинают производить их сами. Рабочие же лишаются и тех заработков, какие они до тех пор имели. Все это очевидное зло, говорил справедливо Кобден, терпелось до сих пор, потому что оно было выгодно лордам-землевладельцам; все это, заключил он, надо теперь уничтожить.
Брошюра Кобдена произвела сильнейшее впечатление и имела громадный успех: в течение года потребовалось три издания. В следующем году Кобден выпустил другую брошюру, в которой еще убедительнее и еще резче доказывает вышеприведенные мысли. Эта вторая брошюра была полна самых горьких истин для англичан и в особенности для англичан высших и средних классов, тем не менее – и это делает большую честь английскому народу, – резкость суждений автора нисколько не помешала успеху брошюры.
Конец ознакомительного фрагмента.