Ричард Львиное Сердце. Король-рыцарь

Родиться в Оксфорде, что может быть более естественным для будущего короля Англии? Но все же это рождение 8 сентября 1157 года было парадоксом — рождение ребенка, которому история очень скоро присвоит прозвище Ричард Львиное Сердце, таким образом, точно характеризуя основные черты его неукротимого характера: смелость, мужество, храбрость, жажда славы и известности, благородство на войне и во время мира, чувство чести, объединенное с некоей формой высокого благородства переплетались в нем с высокомерием и гордыней. Иначе говоря, прозвище, передающее и резюмирующее достоинства, но, возможно, и разоблачающее пороки рыцарства конца XII в., воплощением которого Ричард навсегда остался и каким Гийом Маршал, его современник, был для предыдущего поколения, если верить панегирику в его честь [1] . Правда, с большой разницей: Гийом Маршал был «полноправным» рыцарем, ибо жил за счет своего копья. А Ричард был королем Англии: совершенной, если не первой, моделью короля-рыцаря.

Впрочем, Ричард не должен был стать королем. До его рождения у его отца Генриха II уже было трое детей от Алиеноры Аквитанской, которая развелась с королем

Франции Людовиком VII в 1152 году. Генрих сразу же женился на ней: их первенец, Гийом, умер в 1156 году в возрасте трех лет. Затем перед Ричардом родились Генрих, которого позднее прозвали Генрих Молодой, ставший королем Англии еще при жизни своего отца, и Матильда, которая выйдет замуж за герцога Саксонского Генриха Льва. Алиенора Аквитанская, подарила своему второму мужу восемь детей — а ведь Людовик VII боялся, как бы она не была бесплодной, — семь из которых стали взрослыми и играли важную политическую роль в Европе того времени. После Ричарда родились Жоффруа, будущий муж графини Бретонской; потом Алиенора, ставшая женой короля Альфонса VIII Кастильского и давшая жизнь, среди других, Бланке Кастильской, матери Людовика Святого; Жанна, будущая жена короля Вильгельма Сицилийского, потом после его смерти ставшая женой графа Раймунда VI Тулузского; и, наконец, Жан, который остался в истории как Иоанн Безземельный и который станет после смерти Ричарда королем Англии в 1199 г. Таким образом, Ричард не был самым старшим. Отца должен был сменить Генрих. Лишь его смерть в 1183 году сделала из Ричарда вероятного наследника. Следует также отметить, что, как мы это увидим дальше, отец предпочел бы ему в этой роли Жоффруа или даже Жана, своих младших сыновей, после смерти Генриха Молодого в 1183 году.

Второй парадокс: в этом будущем короле Англии не было ничего английского; во время своего десятилетнего правления он проведет в Англии не больше года, как отмечают английские историки, которые и поныне считают его дурным королем, мало заботившимся об управлении своим королевством и всецело поглощенным рыцарскими приключениями [2] . Его рождение в Оксфорде можно считать игрой случая: Генрих II сам провел в Англии меньше трети времени своего правления и вел себя скорее как французский, нежели английский государь. После завоевания в 1066-м герцогом Вильгельмом Нормандским Англия находилась под властью своих захватчиков, и можно с полной уверенностью говорить об англо-нормандском королевстве. После смерти Вильгельма Завоевателя династическая распря переросла в братоубийственную войну между его сыновьями. Победив своих братьев в Тиншебре в 1106-м, Генрих I Боклерк заново объединил под своей властью Англию и Нормандию. Его жена Эдит влила в жилы его потомства немного английской крови. Но у Генриха Боклерка не осталось сыновей, поэтому наследницей — впрочем, не неоспоримой — короля стала его дочь Матильда [3] .

Итак, Матильда, вдова императора Генриха V (ее продолжали, настолько престижным был ее брак, называть императрицей), вышла замуж в 1128 году за Жоффруа Плантагенета, которого также называли Жоффруа Красивый, наследника графа Анжуйского, Фулька Молодого [4] . Благодаря этому брачному союзу будущий граф Анжуйский, чьи амбиции территориального развития до этого сдерживали князья Бретани на западе, Нормандии на севере, Пуату на юге, Блуа на востоке, мог надеяться на более славную судьбу, став королем Англии. Однако эту надежду ждал жестокий удар. У Адели, сестры Генриха I, был сын от ее мужа, графа Блуаского, которого звали Этьен (Стефан). После смерти Генриха I в 1135 г. Этьен также потребовал для себя трон Англии, заполучил и удержался на нем, несмотря на мятежи и гражданские войны. Однако Жоффруа Плантагенету (правильнее было бы называть его Плантегенетом [5] ) удалось захватить Нормандию от имени своей супруги Матильды. Он передал ее своему сыну Генриху, коронованному герцогом Нормандии в 1149 году, спустя несколько дней после того, как он был посвящен в рыцари Давидом, королем Шотландии [6] . Жоффруа умер через два года, едва дожив до сорока лет. Когда Генрих наследовал своему отцу, ему еще не исполнилось и двадцати лет.

И тут произошла поистине театральная развязка, которая сделала графа Анжуйского, будущего отца Ричарда, одним из самых могущественных государей Западной Европы: его свадьба с Алиенорой, наследницей герцогства Аквитанского. Алиенора сама по себе была неординарной фигурой: внучка герцога-трубадура Гийома IX Аквитанского, воспевавшего fin’amor, эту новую форму выражения любви, плотской и чувственной, позже названной куртуазной [7] . Его бурная и неприкрытая связь с Опасной, Dangereuse (вот уж удачное имя), женой виконта Шательро, возмутила церковное сообщество. Естественно, он не был единственным правителем, живущим с одной или несколькими сожительницами. Но зато был первым, кто вел себя открыто, бесстыдно: он поселил свою официальную любовницу в Пуатье, в своем дворце, точнее, в новой башне Мобержеон (откуда и ее прозвище Мобержеона), и появлялся вместе с нею на всех публичных торжествах. Такая свобода нравов удивляла и шокировала окружавших, а Гийом IX наслаждался произведенным впечатлением. Он до того осмелел, что приказал написать портрет обнаженной Мобержеоны на своем щите, пылко провозглашая, что хочет «так же нести ее в бою, как она несла его в постели» [8] . Эта всепоглощающая, исключительная страсть к своей любовнице побудила его женить в 1121 году своего законного сына на дочери Мобержеоны. Через год после свадьбы родилась Алиенора. От своего деда она, несомненно, унаследовала пылкий темперамент, вкус к поэзии и литературе, который она затем привьет Ричарду, который любил сочинять стихи время от времени.

В июле 1137 года, спустя некоторое время после внезапной смерти ее отца Гийома X, произошедшей во время паломничества в Сантьяго де Компостела, Алиенора, его наследница, вышла замуж за сына французского короля Людовика VI. Ему было семнадцать, ей едва исполнилось шестнадцать. Несколько дней спустя после смерти Людовика VI молодожены стали королем и королевой Франции. Хотя в те времена брак играл весьма значимую социальную и политическую роль, причем до такой, степени, что в куртуазной литературе высказывалось мнение, будто любовь и супружеская жизнь несовместимы, первое время казалось, что новобрачные влюблены друг в друга [9] . Но столько их разделяло! Людовик VII был, несомненно, человеком влюбчивым, но одновременно замкнутым, суровым, воспитанным в строгости, очень благочестивым, можно даже сказать, святошей. Говорили, он походил скорее на монаха, чем на монарха. Алиенора, наоборот, была по натуре живой, веселой, некоторые даже сказали бы, легкомысленной девушкой: общественное мнение не замедлило приписать ей амурные похождения — справедливо или нет. Культурное окружение супругов еще больше отдаляло их друг от друга, усиливая эту несовместимость характеров: окситанская цивилизация любила и прославляла любовь, удовольствие, песни и смех, поэзию, цвета, моду, музыку, «веселье при дворе». Моралистам сурового французского двора эти «куртуазные» нравы казались легкомысленными, слишком мирскими, даже нечестивыми. Одежда людей Юга, говоривших на языке ок, удивляла и шокировала людей Севера, изъяснявшихся на наречии ойль, мало склонных к фантазиям, при дворе, скорее тяготевшем к богословию, нежели поэзии.

Об этих культурных разногласиях, которые, впрочем, только отчасти объясняют начавшийся разлад в семье и будущий развод супругов, написано практически все [10] . К этому нужно прибавить и вечную боязнь королей из династии Капетингов

остаться без потомства мужского пола. А после долгих лет супружеской жизни Алиенора родила только дочку Марию, будущую графиню Шампанскую. Супруги еще больше отдалились друг от друга во время Второго крестового похода в 1147 году, в который Людовик VII отправился, чтобы покаяться в грехах. С собой он взял Алиенору. В Антиохии она встретилась со своим дядей Раймундом, братом Гийома X, сыном герцога-трубадура Гийома Аквитанского; эта встреча погрузила ее в атмосферу окситанской культуры, которой она была лишена при французском дворе и о которой вновь вспомнила с удовольствием и ностальгией. Говорят даже, что Алиенора была неравнодушна к своему дяде [11] . Реймсский менестрель — запоздалое эхо, через сто лет, многочисленных неблагоприятных для Алиеноры легенд — даже заявит, будто королева влюбилась в Саладина из-за его ратных подвигов и собиралась бежать к нему, отрекшись от христианской веры, и Людовик, предупрежденный служанкой королевы, едва успел ее задержать; Алиенора выразила королю все свое презрение: она ценила его не больше, чем гнилое яблоко, что вынудило Людовика, по совету баронов, отослать ее прочь [12] . Менее подверженный фантазиям, Иоанн Солсберийский заметил, что якобы именно Алиенора подняла в Антиохии вопрос о кровном родстве супругов, надеясь под этим предлогом остаться со своим дядей [13] . В любом случае, Людовик VII ревновал. К тому же Алиенора пылко поддерживала военно-политические планы Раймунда, который хотел уговорить крестоносцев отвоевать Эдессу, ранее захваченную турками, что, собственно, и было причиной Второго крестового похода. Но Людовик VII, этот крестоносец и кающийся пилигрим, терзаемый угрызениями совести при мысли о людях, незадолго до того сгоревших в церкви Витри во время военной операции, за которую он нес ответственность, думал только о том, чтобы отправиться в Иерусалим и искупить свои грехи возле гроба Господня [14] . Мысль о разводе все чаще посещала супругов: все старания папы Римского Евгения III помирить супругов на обратном пути из похода, лишь отсрочили неизбежный разрыв на несколько месяцев [15] . О разводе снова вспомнили в 1150 г., когда у королевы опять рождается дочь — Алиса. Без сомнения, Людовик, решил, что жена так и не родит ему сына [16] . Впрочем, из-за глубокой набожности Людовик мог, в соответствии с существующими в то время взглядами, расценивать свои супружеские отношения как прелюбодеяние, раз между ним и Алиенорой не было искренней любви [17] .

О разводе, или скорее аннуляции брака, было объявлено на церковном соборе, созванном в Божанси в марте 1152 года по просьбе Людовика VII. Предъявленная причина была традиционной, хотя в данном случае и неоспоримой: кровное родство. Это был удобный повод для разрыва супружеских уз, между княжескими династиями, поскольку почти у всех них были общие предки.

Алиенора была свободна. Но два месяца спустя после аннуляции брака, к всеобщему удивлению и, не спросив разрешения (как того требовал обычай) у Людовика, который все еще оставался ее сюзереном по Аквитании, она, по-прежнему очень красивая в свои двадцать девять лет, вышла замуж за Генриха Плантагенета (он был моложе ее на десять лет), графа Анжуйского, герцога Нормандии. Была ли эта свадьба подготовлена заранее? Так считают многие историки, ссылаясь на слухи, которые приводит Геральд Камбрийский [18] . Ив Сассье связывает их с переговорами в августе 1151-го, положившими конец противостоянию Генриха и Людовика VII из-за Нормандии, когда Людовик уступил нормандский Вексен в обмен на оммаж, который Генрих должен был принести французскому королю за Нормандию; причем Генрих принес его не на границе двух доменов, как ранее, но в самом Париже. Вот во время этих-то переговоров Генрих якобы имел «дерзость опозорить королеву Франции Алиенору, вступив с ней с преступную связь»; его отец Жоффруа Красивый вроде бы отговаривал его связывать свою судьбу с этой женщиной, во-первых, потому что речь шла о жене его сеньора, а во-вторых, он сам, Жоффруа, когда-то обесчестил Алиенору, когда был сенешалем Франции. Жоффруа умер в сентябре 1151 г., две недели спустя после этих переговоров; этот факт делает правдоподобным в глазах многих существование некоей «исповеди» отца сыну, что также усиливает гипотезу о преднамеренном сговоре, конкретизированном этой преждевременной связью Генриха и Алиеноры с лета 1151 г. Возможно, правда, что речь идет о чистой воды капетингской пропаганде, которая была направлена против Анжуйской династии и выработана в 1216 г., как раз в эпоху Геральда Камбрийского [19] .

Как бы то ни было, свадьба состоялась и довольно быстро. Если верить Гервасию Кентерберийскому, именно Алиенора проявила инициативу, тайно направив посланцев Генриху, чтобы сообщить ему, что отныне она свободна, и поторопить его с женитьбой. Герцог якобы сразу же организовал свадьбу, о которой он раньше страстно мечтал, соблазненный благородным происхождением этой женщины и еще более желанием прибрать к рукам honores (то есть зависевшими от нее территориальными владениями и сеньориями) [20] . Он не был единственным претендентом: когда Алиенора возвращалась в Аквитанию, в Блуа она отвергла предложения молодого Тибо, графа Блуаского и Шампанского, и чуть позже родного брата Генриха Плантагенета, Жоффруа, который даже пытался похитить ее, чтобы жениться. Что ни говори, Алиенора была выгодной партией. В этих попытках, включая ту, что увенчалась успехом, политический интерес, как обычно в то время, играл первостепенную роль [21] .'

Генрих II тоже был вассалом Людовика VII, но вассалом строптивым, нередко соперничавшим с французским королем на политической арене. Алиенора после «развода» вернула в свое владение герцогство Аквитанское. Благодаря этой свадьбе супруги Плантагенеты получили власть над значительной территорией, самой большой во всем королевстве, намного превышающей владения их общего сюзерена — короля Франции, Людовика VII, бывшего мужа Алиеноры. Чтобы обеспечить себе потомков мужского рода, он женился в 1154 году на Констанции Кастильской; и она также родила ему двух дочерей, Маргариту, которую он впоследствии выдал замуж за Генриха Молодого, старшего брата Ричарда, и Аэлис (иногда в источниках ее называют Алисой или Аделаидой), которая, как мы расскажем дальше, будет обещана Ричарду Львиное Сердце, но так и не выйдет за него; все еще надеясь получить сына, Людовик VII в 1160 году женился на Адели Шампанской, которая, наконец, родила ему сына в августе 1165 года, будущего Филиппа Августа, главного врага Ричарда. Этот столь долгожданный сын был воспринят как чудо, его скорее следовало бы назвать Богоданным [22] . Проекты брачных союзов между двумя семьями, к которым мы еще вернемся, свидетельствуют одновременно и о странной притягательности, смешанной с отвращением, и о стремлении — напрасном — использовать эти преимущественно дипломатические средства для урегулирования политических споров. Переплетение этих двух семей, начатое Алиенорой, будет продолжаться и в следующем поколении, что придаст особую остроту конфликту, столкнувшему Плантагенетов и Капетингов на протяжении всего XII века вплоть до битвы при Бувине (1214 г.).