Риданские истории
Шрифт:
По правое плечо капитана болтались на сильном ветру покосившиеся от времени столбы, на одном из которых трепыхался обрывок светлой ткани. Рядом примостились несколько деревянных бочек, которые свидетельствовали о том, что когда-то здесь располагался лагерь. И сведенный с ума некий Г.Г., вероятнее всего, был хозяином этой стоянки.
– Вы обнаружили что-то еще, помимо дневника? – не оборачиваясь к солдатам, спокойным голосом спросил Уилсон.
– Нет, сэр. Больше никаких следов человека. Этот остров абсолютно необитаем.
Уилсон понимающе закивал, затем медленно развернулся и нахмурил брови.
– Вы в этом уверены, солдат?
– Определенно!
– Если так, то вы что-то проглядели, – тревожно сказал Уилсон, нацелив взгляд на чернеющую обгоревшими деревьями рощу.
Все, кто выжил при кораблекрушении, а их было ни много ни мало человек шестнадцать, проследили за глазами капитана.
Среди голых безжизненных стволов маячили белые человеческие фигуры людей. Лица были обращены к морю, а ноги несли их навстречу обреченной команде…
* * *
…Они всегда были двух видов – те, что имеют способность к трансмутации и те, что абсолютно бесполезны. Как семена, большая часть из которых прорастает, а другие нет. Первые от вторых сразу избавляются, безжалостно убивая. Они даже визуально отличаются, как пригодное для использования в пищу пшено, имеющее желтый цвет, разнится с черными крупицами необрушенного зерна, идущего в отсев.
Живой и коварный остров выстраивает свои ландшафты, используя эти семена, как строительный материал, а любые живые существа, как удобрение, без которого не взойдет ни одно дерево, не появится лишний выступ на скале. Этот остров создал ловушку для кораблей – шторм, губящий корабли, чтобы таким образом добывать для своего формирования новую материю.
Он имеет сердце. Огромное сияющее великолепие которого я впервые разглядел так близко, паря бестелесным призраком над аметистовой равниной. Капитан Джонс зачастую бывает со мною рядом, хоть мы и не можем сказать друг другу ни слова. Когда ветер подхватывает нас и таких же как мы и кружит над рощей или горами, то мы испускаем потоки воздуха, что вырываются из груди заунывными стенаниями.
Проносясь в вышине, я часто вижу свою пещеру. И то старое дерево, где я простился с миром. А тех, кто не пожелал сделать его объемнее, остров навсегда проклял кружить над ним, словно в водовороте. Мы как глупые мыши, пойманные в когтистые лапы хитрой кошки, что не спешит расправляться со своей жертвой. Она долго с тобой играет, слегка ослабляя свою хватку, чтобы дать надежду на спасение. Но стоит только рвануться с места, и она вновь тугими тисками сжимает твое тело. И так бесконечно долго, пока ты не смиришься с тем, что у тебя не осталось ничего, кроме той маленькой пещеры, в которой ты много раз проживаешь свою смерть и свое рождение.
Как я узнал обо всем? Очень просто. Я любопытен и наблюдателен, как и все путешественники и ценители неизведанных человеком вещей. Когда я умер, мне было двадцать восемь лет. Теперь – около полутора веков. За столько времени остров открыл для меня все свои тайны и к тому же заметно вырос.
Как Вы узнали эту историю, если я не могу промолвить ни слова, ограниченный свободным пространством, словно дикий зверь, прикованный цепями? Возможно, Вы, сами того не подозревая, умеете слышать голоса мертвых. Ну, не совсем мертвых…
Правда или ложь
Яркая неоновая вывеска, обожженная нежным синим цветом, пестрела над входом в популярный в городе бар с танцполом и модной музыкой своим вызывающим названием – «Похотливый жираф». Из-за закрытых деревянных дверей доносились басовые удары живой ритмичной композиции и приглушенные восторженные крики молодежи.
Словно одинокий белый фонарь над крышей бара светила полная луна в окружении тысячи рассыпанных по темно-синему небу крохотных звезд. Теплый летний ветер проносился мимо незримым прохожим, с тихим шорохом пиная невидимыми ногами листья и сор по асфальту.
В этот момент двери шумного заведения распахнулись, и на улицу из заточения вырвалась канонада громких звуков. На фоне проема, мигающего разноцветными вспышками светомузыки, появилась молодая пара. Высокий стройный юноша с густой копной светлых волос, уложенных в прическу, поблескивающих лаком в лунном свете. Он был одет в белую рубашку с черным бантом на вороте, темно-зеленый жилет, классические брюки и лакированные туфли. Его спутница – девушка с каштановыми завитыми прядями, спадающими до самых плеч, и большими карими глазами, была не так красива, как он, и совсем не обладала женской грацией. Облаченная в легкое кремовое платье, украшенное ажурными рюшами по рукавам и на груди, и туфли на высоком каблуке, она неуверенно переставляла ноги, держа под руку парня, будто ухватившись за спасательный круг.
За их спинами появилась еще одна девушка – тоже шатенка, но с короткой стрижкой. Простенькая облегающая футболка желтого цвета, тисненые на бедрах бахромой бриджи и босоножки – вот и весь наряд. Мельком бросив взгляд на четырех парней, покуривающих сигареты в нескольких шагах от нее у каменных перил невысокого парапета перед входом, она присоединилась к паре. Втроем они прошагали по бетонной площадке перед зданием и, спустившись с нее вниз по четырем каменным ступеням, остановились у дороги под темным уличным фонарем, в котором не доставало лампочки.
– Какая прекрасная тихая ночь, – с наслаждением вдохнув сладковатый воздух, наполненный запахами цветущих кустарников, проворковала Тина и теснее прижалась к Кевину.
– И отличный вечер в кругу друзей, – одарив ее своей фирменной улыбкой, от которой сходили с ума большинство девушек их колледжа, он украдкой подмигнул Иде. – А где все наши ребята? Кажется, я видел, как они продирались сквозь толпу к выходу вслед за нами.
– Думаю, Бетти и Гвен забежали на минутку в уборную, – скромно ответила Ида, как будто извинялась за подружек, – а на счет мальчиков не знаю…
– Тогда наверняка Скот и Грэйем караулят их у двери, – кивнул Кевин. – Эти парни весь вечер проходу не давали твоим подружкам, Ида. Хорошо, что мы их познакомили друг с другом. Может быть, из них тоже выйдут пары?
– Почему бы и нет? – слукавила она, вспомнив, какими нелестными словами о друзьях Кевина отзывались Бетти и Гвен, когда те, наконец, отлипали от девочек и на какое-то время оставляли их втроем.
Сама же Ида была расстроена оттого, что мальчики не обращали на нее внимания, как на девушку. Грэйем ей показался неплохим парнем. Но ребята всецело были поглощены штурмом расположения Бетти и Гвен, а Ида оставалась в стороне, как это всегда и бывало.