Риелтор
Шрифт:
Нервный остановил его, тронув за рукав:
— Наш друг приехал.
Из пристроившегося неподалеку от них «опеля» Выбрался высокий седой мужчина, открыл дверцу «девятки», уселся на заднее сиденье.
— Добрый день, — вежливо поздоровался он «господами чижиками».
— Привет, ментяра, — весело отозвался нервный. — Как наше дело поживает?
— Поживает, — усмехнулся мужчина. — Мне на старости лет только и осталось, что наркоманов вам искать.
—На то ты и «опер», — сказал нервный. — Ладно, не тяни.
— Вы меня, пожалуйста, не погоняйте, — нахмурился мужчина. — Я
— Не хватало нам его теперь еще в Рязани искать! У них там, в Рязани, пироги с глазами, их едят, они глядят! — пошутил нервный.
— В связи с наркотическими пристрастиями вашего героя я решил проверить, не ставили ли его на учет в наркологических диспансерах, — продолжая оперативник. — В пределах Москвы и Московской области-нет.
— Неужто в Рязани поставили? — ухмыльнулся нервный.
— И в Рязани нет. Но тут выяснилось, что в токсикологию одной из районных больниц Рязанской области был недавно доставлен молодой человек двадцати лет без документов с признаками тяжелейшего наркотического отравления — «колес» наглотался, о чем тут же был проинформирован тамошний оперативный дежурный. Дежурный, конечно, доложил кому следует, на этом все и кончилось — у рязанских ментов и без наркоманов дел хватает, благо и состава преступления нет.
— Так-так, вот это уже горячо, — оживился седой. — Неужто этот наш Осадчий отравился?
— В том-то и загвоздка. — Мужчина глянул в папку с бумагами. — Хотя имя и отчество совпадают, при поступлении в больницу парень был зарегистрирован как Кравцов.
— Как? — переспросил нервный.
— Кравцов, — повторил оперативник. Седой с нервным переглянулись.
— Тебе это ни о чем не говорит? — спросил седой напарника.
— Да это ж фамилия нашего клиента!
— Весело! Может, они родственники? — седой усмехнулся, повернулся к оперативнику. — Адрес больницы давай.
— Э, ребята, вы мои условия знаете, — покачал головой мужчина. — Сначала профинансируйте, как говорится.
— Во мент пошел — каждый свой шаг на «зелень» меряет! — пошутил нервный.
Седой вынул из внутреннего кармана куртки конверт, протянул его оперативнику.
Мужчина заглянул в конверт, удовлетворенно хмыкнул, передал «господам чижикам» папку:
— Здесь вся информация об интересующем вас объекте.
— Это у вас в ментуре объекты, а у нас клиенты, — поправил нервный.
Оперативник будто не слышал его, попрощался и вылез из «девятки».
— Козел! — произнес ему вслед седой. — Такие, как он, всю страну разворовали! Ничего святого! — Он помолчал, успокаиваясь. — Ну что скажешь, напарник?
— А что говорить? Работать надо. Приедем на место, там и разберемся, — сказал нервный.
Взревел мотор, «девятка» развернулась и, разбрасывая снежную грязь, выехала со двора.
«Фольксваген» Вадима Георгиевича с трудом забрался на горку и замер. Он вылез из машины
Главная улица в деревне была расчищена, и Вадим быстро добрался до дома деда. Дым из трубы не шел, дорожка от калитки до крыльца была засыпана снегом, да и сам дом стоял сиротливо, смотря на улицу черными окнами, будто его давным-давно бросили.
Все это удивило и встревожило Вадима. «Неужели свалил, гаденыш!» — подумал он, вылез из машины и направился к крыльцу, утопая по щиколотку в жесткой снежной крошке. Ноги тут же промокли.
Дверь оказалась не заперта, Вадим вошел в избу. В доме было холодно и промозгло. «Да, видно, горбатого могила исправит, — зло подумал Вадим, оглядывая комнату. Постель смятая, вытряхнутые из ящиков комода вещи разбросаны по комнате. Таблетки искал, хотел „наколесоваться“? Деньги, наверное, сразу же все спустил. И где его теперь найдешь? Зря он его пожалел тогда. Нельзя сволочей жалеть — тут же на голову садятся и гадят!
Вадим Георгиевич начал прибираться, торопливо запихивая вещи в ящики. Заправил постель, растопил печь, чтобы хоть немного согреться. Прибравшись в доме, вышел на крыльцо, раздумывая, где теперь «гаденыша» искать. Может, соседи видели, знают? Ведь в деревне долго незамеченным не проживешь — все на виду.
Вадим вышел из калитки на улицу, огляделся. Около дома Егора стоял его трактор. «Дома», — решил Вадим и зашагал по улице.
Егор действительно был дома. Сидел за столом, на котором стояла большая глубокая сковорода с жареной картошкой, залитой яичницей, торопливо и жадно ел.
— А, привет, кореш! — заулыбался он, увидев Вадима. Привстал, подал руку. — Покушаешь?
— Спасибо, не хочу, — мотнул головой Вадим. — Егор, я тут пацана в дедовском доме оставлял…
— Да, Вадик, удружил ты нам с родственничком! — не дал договорить ему Егор. — Такого наркошy поселил — упаси меня бог! Он ведь тут чуть боты не двинул в одночасье. Едва отходили. У меня от матери таблетки остались, так он их горстями, горстями, будто витаминки. Три дня под капельницей пролежал, понял, да?
— Где он?
— Известно где — в районе, в больнице. Его там держат пока, лечить пытаются, да только известно-дело гиблое. Мне сеструха моя Анька — она там санитарит — рассказывала: раз пять уже его у сейфа с лекарствами ловили — так и норовит ширнуться! И милицией грозили, и в палате запирали —ничего не помогает! Ты бы хоть предупредил нас, что за фрукт! А то мы его с распростертыми объятиями, можно сказать, а он… гнида!
— Мне этого парня спасти надо было. Где у нас больница? — спросил Вадим.