Риф яркости
Шрифт:
– Традиция предоставляет право решать каждой общине. Уклонимся ли мы, если наши близкие заплатили более дорогую цену, чем несколько зданий и вонючая дамба?
Гневные крики ремесленников заглушил одобрительный гул сторонников Джопа.
– Порядок! – кричала Фру Нестор, но ее голос терялся в хаосе. Джоп и его приспешники требовали голосования.
– Выберем Закон! Выберем Закон!
Нестор с поднятыми руками призывала к порядку; она явно страшилась уничтожения своего города, превращения его в простую деревню, богатую набожностью, но
– Кто еще хочет высказаться?
Нело попытался выступить еще раз, но выкрики не дали ему говорить. Где это видано, чтобы так обращались с бумажником? Сара чувствовала его позор и стыд, но будет гораздо хуже, если его любимая фабрика исчезнет под всеуничтожающей волной.
У нее появилась странная мысль: может, нужно пробраться на старый чердак и там ждать прихода волны? Чье предсказание окажется верным? Двера и Ларка? Или те картины, которые она видела во снах? Возможно, только раз в жизни есть шанс узнать это.
Возобновившееся пение стихло, когда из толпы светлокожих хунских моряков появился еще кто-то. Это была кентавроподобная фигура с длинным мускулистым телом, с кожей – пятнистой замшей, с длинными руками, отходящими от широких плеч, и сильной змеиной шеей. На заостренной голове три черных глаза – один фасеточный и без ресниц, – расположенных вокруг треугольного рта. Это урская лудилыцица; Сара видела ее и раньше, когда она приходила в Доло, чтобы купить обломки стекла и металла и продать простые буйурские инструменты, найденные в развалинах. Самка ура двигалась осторожно, словно опасалась, что ее копыта застрянут на грубом полу. Она подняла одну руку, на мгновение обнажив под ней синеватую сумку. Во время встречи с себе подобными такой жест мог иметь различные значения, но Фру Нестор восприняла его как просьбу предоставить слово и с поклоном согласилась.
Сара слышала, как кто-то из людей произнес грубое прозвище из тех времен, когда вновь прибывшие земляне воевали с урскими племенами за землю и честь. Если лудилыцица слышала оскорбление, она не обратила на него внимание, держась удивительно хорошо для молодой самки, у которой всего одна сумка с мужем. Среди такого количества людей ур не мог пользоваться Галактическим два, и ей пришлось говорить на англике, хотя раздвоенная губа мешала этому.
– Меня можно называть Улгор. Благодарю за вашу вежливость, благословенную среди Шести. Хочу задать только несколько вопросов, касающихся настоящего обсуждения. Первый мой вопрос…
Разве наши мудрецы не обсуждали эту проблему? Почему бы не позволить им принимать решения, когда настало время суда?
С преувеличенной демонстрацией терпения Джоп ответил:
– Ученый сосед, Свитки призывают все поселения действовать независимо и уничтожить все признаки нашей жизни, видные с неба! Приказ очень прост. Никаких сложных рассуждений не требуется.
К тому же, – заключил он, – у нас нет времени, чтобы дожидаться решения мудрецов. Они все далеко, на Собрании.
– Прошу прощения. – Улгор согнула передние ноги. – Не все. Несколько остались в своем жилище, в Зале книг, в Вивлосе. Не правда ли?
Собравшиеся в замешательстве переглядывались, а Фру Нестор воскликнула:
– Зал книг в Библосе! Верно! Но Библос все равно во многих днях пути в лодке.
И снова Улгор согнула шею, прежде чем ответить.
– Но я слышала, что с самого высокого дерева в Доло можно увидеть за воротами стеклянные утесы, возвышающиеся над Вивлосом.
– Да – в хороший телескоп, – осторожно согласился Джоп, опасаясь, что настроение толпы изменится. – Но я по-прежнему не вижу, чем это нам…
– Огонь!
Все повернулись к Саре, которая крикнула еще до того, как мысль полностью оформилась.
– Если библиотека горит, мы увидим огонь!
Все, переговариваясь, смотрели на нее, а она объясняла:
– Вы все знаете, мне приходилось работать в Библосе. Там, как и повсюду, есть план действий в чрезвычайном положении. Если мудрецы прикажут, библиотекари спрячут книг, сколько смогут, а остальное подожгут.
Все ошеломленно смолкли. Разрушить дамбу Доло – это одно дело, но потеря Библоса – поистине признак конца. Нет более важного центра человеческой жизни на Джиджо.
– Наконец они взорвут столбы, поддерживающие каменную крышу, и все погибнет. Улгор права. Мы увидим перемены, особенно сейчас, когда всходит Лусен.
Фру Нестор отдала короткий приказ:
– Пошлите кого-нибудь посмотреть!
Несколько мальчишек скрылись в окнах, их с гулкими выкриками сопровождали шимпанзе. Толпа ждала с нервным гомоном. Сара чувствовала себя неуверенно под многочисленными взглядами и опустила глаза.
Так поступил бы Ларк. Смело выступил бы на собрании в самую последнюю минуту и побудил всех действовать. Такая же импульсивность была у Джошу, пока несколько недель назад он не заболел.
Ее руку сжали искривленные пальцы, прервав цепь рассуждений. Подняв голову, она увидела, что за последние несколько минут Нело сильно постарел. Теперь судьба его любимой мельницы зависит от новостей сверху.
Медленно тянулись дуры, и Сара все сильней ощущала тяжесть своего предсказания.
Библос.
Зал книг.
Когда-то огонь уже причинил ему ужасный ущерб. Тем не менее это по-прежнему величайший вклад людей в Общину и повод для зависти и удивления остальных рас.
Что с нами станет, если он исчезнет? Мы превратимся в примитивных сельских жителей? Будем жить на том, что осталось от великих городов буйуров? Все станут фермерами?
Такими казались остальные пять рас, когда появились люди. Дикари, воюющие друг с другом, живущие в едва функционирующих общинах. Люди принесли новый образ жизни, изменили правила почти в такой же степени, как и Яйцо, появившееся несколько поколений спустя.
Неужели мы опустимся еще ниже? Утратим последние напоминания о том, что когда-то покоряли галактики? Уничтожим наши книги, инструменты, одежду и уподобимся глейеверам? Чистые, жалкие, невинные существа?
Согласно Свиткам, это единственный путь к спасению. И многие, подобно Джопу, верят в это.