Рифл шафл
Шрифт:
– Интересный поворот… Улику я забираю, а вас, гражданка, придётся всю ночь допрашивать по всей строгости закона…
– Всю ночь… Я согласна… – промурлыкала Зинаида и поцеловала жениха.
6
Несмотря на то, что Первое мая был выходным днем – он с самого утра выдался суматошным.
Миша отвёз Зинаиду к себе, а сам отправился на работу, велев девочкам собираться на концерт и ждать его
Сначала Зинаида погладила и развешала на плечиках их с Динкой наряды, предназначавшиеся для «торжественного выхода в свет».
Затем, расположившись на маленькой кухне, решила заняться готовкой.
Динка притащила ноутбук и, устроившись тут же за столом, работала над своими снимками, редактируя их в «Фотошопе».
Зинаида, ловко орудуя ножом, чистила картошку. На секунду замерев, она дотронулась до руки девочки.
Динка подняла на неё глаза.
– Дина, ты помнишь, кто тебе делал татуировку? – медленно спросила женщина.
Динка пожала плечами и, помотав головой, снова уткнулась в компьютер.
Зина не отставала, она снова похлопала девушку по руке.
– Не хочешь рассказывать?
Динка, выставила перед собой ладонь с прямыми, плотно прижатыми друг к другу пальцами.
– Нет – так нет!
Зине показалось, что девушка начала волноваться. Наверняка это связано с непутёвой матерью, и ей совсем не хочется обсуждать это именно с ней.
«Ладно, отложим разговор…», – решила Зинаида.
Если у Динки нет настроения, она начинает злиться, и вытянуть из неё какую-нибудь информацию становится невозможно.
А жаль!
Ведь Зиночке так хотелось спросить будущую падчерицу, почему всё-таки та возражает против их с отцом свадьбы. Придётся подождать другого удобного случая!
– Угу-у-у, угу… – вдруг «промычала» девушка и постучала по столу, да так сильно, что вода из кастрюльки с почищенными овощами брызнула в разные стороны.
Зина подбежала к Динке и обняла её за плечи.
Девочка, продолжала «мычать», испуганно тыча пальцем в монитор.
– Успокойся! Что тебя напугало?
На рабочем столе экрана была открыта папка с фотографиями из альбома «Лица земляков». Зина знала, что Динка отбирает лучшие фото для стенда в Доме культуры.
И что? Что её напугало?
Зинаида схватила мышку и стала просматривать все фотографии в папке.
Ничего особенного. Все свои, все знакомые: Михаил в кабинете; Михаил с Антоном на рыбалке; ученики играют около школы; Раиса с корзинкой грибов; женщины с колясками; футбольный матч; Синицын за мольбертом; Зинаида с подснежниками; водители-дальнобойщики; местный фермер с поросёнком на руках; церковь, отец Серафим кормит собачку; Казимирыч жмёт руку Главе поселения… Отличные снимки, ничего особенного Зина не заметила.
– Ы-ы-ы… – девушка вырвала мышку и вернула на экран фото батюшки Серафима, затем, наведя курсор, стала увеличивать изображение. На заднем плане, за скамейкой, на которой был снят священник, стояли двое: Марьяна и статный седой мужчина высокого роста.
– Ну и что? – поинтересовалась Зинаида. – Мало ли прихожан в церкви бывает?
Казалось, что Динка на неё не реагирует. Она свернула изображение, торопясь и нервничая, открыла другую папку. Её руки тряслись. Наконец на экране появилась вся фотосессия, посвящённая отцу Серафиму.
Динка открывала снимки один за другим, пока не выбрала тот, на котором разговаривающие за спиной батюшки получились наиболее крупным планом, а камера запечатлела незнакомого прихожанина анфас.
Динка «вырезала» его лицо и максимально увеличила, поработав с резкостью и цветностью. Получился отдельный портрет.
Портрет показался Зиночке знакомым, но кто это – она не могла припомнить.
– Ты его знаешь?
Динка энергично закивала головой.
Зинаида придвинула к себе ноутбук и, открыв пустую страницу, напечатала «капсом»:
– «Кто он?».
– «Он следил за мной!», – быстро напечатала девочка в ответ.
– «Ты уверена?».
– «Да!».
– Тук, тук… Чем мои хозяюшки занимаются? Почему не чувствую запаха жареной картошечки? Эй! Вы что там разглядываете? Даже не слышали, как я вернулся! – обиделся подполковник.
Зинка торопливо скрыла переписку, и на экране снова появился портрет незнакомца.
– Откуда у вас это фото? – подполковник вопросительно посмотрел на Зинаиду.
– Миш, кто это?
– Я тебе показывал два дня назад. Это – Клод Эйдэн. Вечером распечатаешь мне все снимки, на которых он есть, – приказал полицейский дочери. – А ты давай, ставь картошку, – второй приказ был адресован Зинке. – Не голодными же на концерт идти. А ну, как в животе урчать будет?
Официальная часть торжественного собрания длилась почти два часа.
После выступления руководства всех мастей началось награждение лучших работников поселения. На сцену вызывались и рабочие местного молокозавода, и песчаного карьера, и учителя, и врачи, и трактористы… Представитель областной администрации вручал грамоту, жал руку, а нарядные старшеклассницы одаривали награждённых букетиками тюльпанов.
Динка вертелась около сцены, успевая запечатлеть на фотокамеру каждого из передовиков.
Она – глухонемой фотограф – в посёлке ценилась за профессионализм. Динка охотно подрабатывала на местных свадьбах и юбилеях.
Растерянный Михаил приятно удивлялся спросу на Динкины услуги. Сначала он категорически запрещал дочери брать деньги. Но потом смирился. Да много и не давали… После издержек на «расходники» девчонке оставалось две, иногда – три тысячи рублей, которыми она ужасно гордилась и с удовольствием тратила.