Рифматист
Шрифт:
Глава 25
— Думаю, мы должны извиниться перед профессором Нализаром, — сказал ректор Йорк.
Джоэл пожал плечами.
— Сначала я бы извинился перед Экстоном, сэр.
Усы Йорка дрогнули в усмешке.
— Уже, парень. Уже.
Они стояли перед корпусом Охраны. Внутрь, чтобы понаблюдать за Схваткой, стекались зрители. Спустя один безумный день после поимки
— И открыта не одна, а две новых рифматических линии, — произнес Йорк с самым довольным видом, заложив руки за спину.
— Ну да, — немного уклончиво ответил Джоэл.
Йорк оглядел его.
— Я отправил письма некоторым из моих друзей, руководителям других академий, Джоэл.
Джоэл повернулся к Йорку.
— Мне кажется, что в свете последних событий кое-кого из них удастся убедить соблюсти условия по контракту с твоим отцом. Уж Армедиус это сделает точно. Возможно, парень, это не то богатство, о котором мечтал твой отец, но я прослежу за тем, чтобы долги твоей матери были погашены, и кое-что еще останется сверху. Мы обязаны тебе и профессору Фитчу.
Джоэл ухмыльнулся.
— В вашу благодарность входит пара хороших мест на Схватке?
— Их уже отложили для тебя, сынок. Первый ряд.
— Спасибо!
— Думаю, это мы должны сказать тебе спасибо.
Джоэл заметил, как сбоку приближается несколько мужчин в дорогих костюмах. Одним из них был кавалер-сенатор Кэллоуэй.
— А! — произнес Йорк. — Прошу прощения, вот и политики, нужно ими заняться.
— Конечно, сэр, — ответил Джоэл, и Йорк удалился.
Джоэл долго стоял и наблюдал, как в широкие двери вливается поток людей и заполняет ряды арены. Экстон подошел вместе с Флоренс. Похоже, в последнее время эти двое цапались гораздо меньше.
Хардинга отстранили от обязанностей, и он заявлял, что ничего не помнит. Джоэл склонялся к тому, чтобы ему поверить, слишком заметно изменилось поведение инспектора. Представители власти с подобными решениями не спешили. По всей видимости, Забвенные никогда так себя не вели.
Джоэл начал подозревать, что на Небраске тоже можно было стать рифматистом, как и в зале инициации, что бы там ни происходило. В книге, которую ему запрещалось читать, говорилось, что церемония имела отношение к некоему Темносвету.
Он встретил одного такого в зале инициации. После расспросов несостоявшихся рифматистов выяснилось, что они не видели ничего подобного. Джоэл знал, что ни один рифматист, в том числе и Мелоди, не станет делиться пережитым.
Он не мог с уверенностью сказать, почему увидел Темносвета или почему не стал после этого рифматистом, но опыт подсказывал, что весь процесс инициации гораздо сложнее, чем предполагало большинство.
Хардинг никогда не проявлял способностей к рифматике и теперь больше не мог рисовать линии. Что бы ни сотворил с ним Забвенный, именно из-за него инспектор временно стал рифматистом. Может быть, то же самое делал и Темносвет во время инициации?
Это знание тяготило Джоэла. Способов стать рифматистов было явно больше, чем один. И второй из этих способов был связан с чем-то темным и кровавым. Есть ли другие?
Перед Джоэлом снова забрезжил лучик надежды. Он не знал, стоило ли радоваться.
— Джоэл! — позвал Экстон. Дородный клерк поспешил навстречу и сжал его ладонь. — Спасибо тебе огромное, парень. Фитч рассказал, что ты продолжал верить в меня, даже когда меня взяли под стражу.
— Хардинг меня почти убедил, — ответил Джоэл. — Но кое-что не сходилось. Наверное, инспектор подложил улики против тебя, когда обыскивал офис.
Экстон кивнул. И Лилли Уайтинг, и Чарльз Кэллоуэй опознали в Хардинге Каракульщика.
— Что ж, сынок, — сказал Экстон, — ты настоящий друг. Я серьезно.
Флоренс улыбнулась.
— Значит, ты прекратишь на него ворчать?
— Насчет этого не знаю. Все зависит от того, будет ли он мешать мне работать! И, раз уж речь зашла о работе, я должен судить Схватку. Помоги нам Господь, если бы меня не освободили: больше никто не разбирается в правилах этого проклятого состязания настолько хорошо, чтобы быть судьей!
Парочка направилась в сторону арены.
Джоэл продолжал ждать снаружи. По традиции рифматисты не появлялись, пока не заполнялось большинство мест, и этот день не был исключением. Начали подходить студенты-рифматисты. В дверях они тянули у Экстона жребий, определяясь, где именно на площадке — в одиночку или командой — начнут рисовать.
— Эй, — донесся голос сзади.
Джоэл улыбнулся Мелоди. На ней были форменные юбка и блузка, но на юбке, спускавшейся до щиколоток, имелись разрезы, чтобы было легче рисовать, стоя на коленях. Может, она и наколенники надела.
— Пришел посмотреть, как меня разгромят? — спросила она.
— Прошлой ночью ты отлично справилась с меловиками.
— Те линии едва их удержали, и ты это знаешь.
— Ну, что бы ни случилось сегодня, — сказал Джоэл, — ты помогла отбить у Каракульщика три десятка рифматистов. Победителям Схватки придется смириться с тем, что, пока они посапывали в своих постелях, ты спасала все шестьдесят островов.
— Верно подмечено, — согласилась Мелоди, но потом скорчила гримасу.
— В чем дело?
Она указала на небольшую компанию в сюртуках рифматистов. Среди прочих Джоэл узнал Уильяма, ее брата.
— Родители?
Мелоди кивнула.
Они вовсе не выглядели ужасными людьми. Конечно, бросались в глаза тщательно уложенная прическа и безукоризненный макияж матери и практически идеальная линия подбородка и величественная осанка отца, но…
— Думаю, я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал Джоэл. — Трудно соответствовать их стандартам?
— Нелегко, — ответила Мелоди. — Поверь, лучше уж быть сыном мастера по мелу.