Рифы космоса (трилогия)
Шрифт:
— И вы, следовательно, присоединяетесь к Альмалику, — констатировал Энди Квам.
Рифник с сожалением пожал плечами, поморщившись от боли.
— Я приручил своего последнего слиита, — прохрипел он. — Кончилась свободная жизнь. — Спазм боли заставил побледнеть его покрытое шрамами суровое лицо. — Не думай, что мне это очень нравится, Квамодиан! Но у меня полтела словно в огне.
— Прекрасно! воскликнул Энди Квам. — Это отлично! Если тебе нужно до Мудрого Ручья, ты можешь сразу расплатиться за проезд!
Мальчик громко вздохнул, и даже Клотильда Квай Квич метнула в Энди пораженный
— О чем ты?! Я слишком плох для шуток.
— Вот и прекрасно, потому что я не шучу. Я намерен оставить тебя догнивать здесь… если только ты не убедишь меня, что стоит поступить иначе.
— Как?
— Проще простого! — сурово сказал Квамодиан. — Просто расскажи мне правду о том, чем ты тут занимался с Клиффом Хауком.
Глаза Рифника засветились бешенством в многоцветном мерцании полярного сияния. Если бы он обладал трансфлексионной энергией слиита, Энди Квам был бы парализован или убит на месте. В этом взгляде была ненависть и безумие, которых хватило бы для того, чтобы сбивать с орбит планеты.
Но взгляд быстро погас. Рифник отвернулся. Челюсть его опять заработала. Он сглотнул, сплюнул на камень тонкую струйку черного сока корня и сказал:
— Почему бы и нет? Теперь это уже все равно, верно? Ведь Посетители скоро начнут копошиться у меня в мозгу и выставят перед Альмаликом все мои секреты. Поэтому я могу рассказать тебе все и сам, прямо сейчас Но только сначала помоги мне сесть во флаер, Квамодиан. Я не шучу, мне и в самом деле очень плохо.
Энди Квам помог огромному охотнику забраться в пузырь кабины флаера, и тот тяжело опустился на сиденье. В тот же момент автоматический контур принял во внимание его вес и увеличил упругость подушки. Рифник, чуть покачиваясь, сидел и смотрел на собравшихся вокруг.
— Правда заключается в том, — сказал он, — что Клифф Хаук работал для меня. Наглый щенок! Я знал, он мнил себя большой личностью. Искал чисто научных знаний и так далее. Но мне нужно было лишь лекарство от вируса. Он спал во мне с того самого момента, когда я подцепил его в Рифах двадцать лет назад. Я не собирался позволить ему убить меня, Квамодиан. Но я и не собирался впускать в себя Посетителей!
Он осторожно погладил своими толстыми огрубевшими пальцами руку на перевязи, глядя на многоцветное светящееся небо.
— Конечно, кое-что из того, что предлагали Посетители, было мне по душе. Физическое бессмертие. Лекарство от вируса, сила, слава, власть… Блуждающая Звезда была моим способом получить все это, не пуская в тело паразитов… Хаук был всего лишь моим инженером.
— Итак, ты знал, что Клифф Хаук создает Блуждающую Звезду? — Квамодиан подался вперед, всматриваясь в обескровленное обмякшее лицо Рифника.
— Две звезды, Квамодиан. Первая убежала, — он усмехнулся сквозь новый приступ боли. — Похоже, и вторая тоже.
— Понимаю, — сердито сказал Энди, глядя вверх, на пылающие зарницы. — Первая вошла в Солнце. Теперь наше светило — тоже Блуждающая Звезда!
Рифник пожал плечами.
— Монитор Квамодиан! — вскричала Клотильда. — Об этом нужно немедленно доложить! Поскольку наши галактограждане потеряли связь с Альмаликом, мы должны немедленно
— Об этом уже доложено, — спокойно сказал Энди Квам.
— Но это невозможно! Каким образом? Мы ведь только что узнали…
— Родителями Руфа. Они ведь знали об этом, верно? — Мальчик кивнул с довольным видом. Глаза его сияли. — И они отправились в Нью-Йорк, чтобы сообщить о появлении Блуждающей Звезды.
Рифник осторожно почесал бок, поежился и застонал.
— Значит, все встало на свои места, правильно? Так как теперь насчет того, чтобы отвезти меня в Мудрый Ручей?
— Еще одну минутку, — сказал абсолютно спокойны Квамодиан. — Еще один вопрос. Какое отношение ко всему этому имеет Молли Залдивар?
— Эта глупая девчонка? Она сгубила Хаука! Да, он был в нее влюблен. Она пыталась остановить его и все испортила.
Он застонал и схватился за грудь, согнувшись пополам.
— Но я не знаю, где она сейчас, Квамодиан! — простонал он. — Пожалуйста! Разве тебе мало? Или ты хочешь, чтобы эта вирусная штука прикончила меня?
По пути в Мудрый Ручей Энди Квам связался с контрольным куполом станции и запросил внеочередной сеанс связи.
— Тридцатиминутная задержка всех сообщений, монитор Квамодиан, — ответил купол. — Я вызову вас, когда освободится ваш канал.
Мрачно поджав губы, Энди приказал флаеру приземлиться у церкви Звезды. Теперь, когда они узнали причину странного поведения Солнца, ответственность не так давила на его плечи. Удастся ли Альмалику каким-то образом справиться с проблемой или нет, Квамодиану было все равно. Сейчас его мысли были полностью поглощены тревогой за Молли Залдивар, силой унесенной в космос Блуждающей Звездой и обреченной на скорую смерть от лучей старой ядерной батареи в подземной пещере Рифника. Что касалось самого Рифника, то Энди Квама совершенно не волновало, погибнет ли он или впустит в себя фузоритов-Посетителей.
Но сцена внутри церкви Звезды несла заметный отпечаток великолепия. Их приветствовал новый робот-инспектор, яйцеобразное черное тело которого возбужденно подпрыгивало на подушках пола — он был взволнован присутствием стольких галактограждан. Хоть день был и будний, в кружок под куполом с горящими солнцами Альмалика собралось несколько спасенных членов Товарищества Звезды, Квамодиан и старший монитор Клотильда Квай Квич возглавляли процессию. За ними следовал, хромая, Рифник. За Рифником мягко ступал галактогражданин-хищник, потом многочленный согражданин — зеленые спирали. В авангарде шествовало розовое облако.
Опустившиеся на колени поклоняющиеся пели хвалу Альмалику. потом поднялся Джуан Залдивар и задал Рифнику традиционный вопрос — понимает ли он природу симбиотической жизни и по собственной ли доброй воле избрал присоединение к симбиозу. Понимает ли он, что делает выбор навсегда?
На каждый вопрос Рифник отвечал хриплым «да».
Он опустился на колени, и все сопровождающие опустились вместе с ним. Их золотистые знаки светились в полумраке купола. Они снова затянули песнь, и голоса их торжественно перекатывались под огромным куполом, на котором горели тринадцать звезд Альмалика.