Рифы космоса (трилогия)
Шрифт:
Поколебавшись, Донвуд принялся объяснять. Глубокий басовитый голос напоминал ворчание тигра, но руки его были миниатюрными, почти девичьими — руками хирурга.
На Земле, в орган-банке, имелось то, чего нельзя раздобыть здесь — медсестры и ассистенты-хирурги, необходимые медикаменты и оборудование. Если что-либо из того, что он привез с собой, выйдет из строя (кровяной насос, например), то заменить его будет нечем. Кроме того, в орган-банке в распоряжении хирургов имелся неограниченный выбор органов и частей тела. Здесь же их всего четверо, и лишних органов ни у кого не наблюдается.
Сначала, — пояснял Донвуд, — нужно будет создать асептическое пространство вокруг Райленда, которого перед этим подвергнут анестезии. Это будет довольно просто, учитывая почти полное отсутствие гравитации и тот факт, что только люди могли занести сюда какой-нибудь микроб. Для этой цели можно будет использовать распылитель универсального полибиотического аэрозоля. Затем наступит очередь скальпелей, зажимов, ретракторов, нитей для швов. Стерильные с момента изготовления, враждебные для какой бы то ни было микрожизни, эти принадлежности были извлечены из блестящих контейнеров.
Донна побледнела, но продолжала внимательно слушать. Лишь на миг ей не удалось удержать равновесия — когда Донвуд живописно повествовал, как скальпель проведет первую красную линию по шее Райленда.
Похолодевший Райленд слушал, как ткани эпидермиса и лежащие под ними мышцы будут рассечены и оттянуты назад, словно чулок. Большие трапециевидные мышцы также придется рассечь, зажать и держать — важно, чтобы они оставались в напряжении. Малый кровеносный сосуд шеи придется перевязать, большие сосуды (сонную артерию, яремную вену, сосуды спинного мозга) — перерезать и подсоединить к двухкамерному механическому сердцу. Запас крови в его камерах поможет сердцу Райленда справиться с неизбежной кровопотерей.
Потом настанет очередь нервов. Они будут осторожно препарированы, рассечены и присоединены к пломбам из органического серебра, которые только и делают пересадку органов возможной. Нервные ткани плохо восстанавливаются у высших позвоночных, если не оказать им помощи, не стимулировать. Органическое серебро — тот «припой», который позволяет нервам сохранять проводимость. Иначе после рассечения основных шейных ганглий участки оперируемого тела начнут конвульсивно сокращаться.
Затем настанет черед костей. Ультразвуковая пила вопьется в третий шейный позвонок. Спинной мозг будет раскрыт, запломбирован, «запаян». Внутримозговая жидкость…
— Достаточно, — выдохнул Райленд. — Я все понял. Дальше объяснять не нужно.
Его глаза встретились с глазами Донны. Девушка хотела что-то сказать, но не смогла.
— Начинайте! — твердо сказал он. — Начинайте операцию!
Решительно шагнув вперед, Райленд лег на импровизированный операционный стол и дал Куивере крепко привязать себя. Донвуд кивнул Донне, она подошла к столу с гибкой анестезионной маской в руках.
Лицо девушки вздрагивало, она с трудом сдерживала слезы.
— Прощай, моя единственная, — прошептал он. — Но не навсегда.
Маска мягко легла на лицо.
Сначала не возникло никаких необычных ощущений.
Потом кристаллические деревья медленно поплыли на него, маленький Риф сложился, как бутон, а сам он оказался в сердцевине этого бутона, в жидком золоте…
Глава XIX
Он потерял сознание.
Но где-то в глубине мозг продолжал лихорадочно работать.
Ему снился сон.
Напряженное тело болит от впившихся ремней. Над Райлендом склоняются доктор Трейл и генерал Флимер.
— Признайтесь же, Райленд! — хрипи настойчивый голос генерала. — Мы знаем, что в дверь вам постучали, вы оставили бумаги на столе и пошли открывать. Кто там стоял?
И вдруг он вспомнил.
Невероятным, сказочным образом анестезия рассеяла липкий туман в памяти.
Это была не Анжела Цвик. И не полиция Плана — они действительно пришли за ним только в понедельник.
За дверью стоял худой мужчина в испачканной кровью униформе, сгибаясь под тяжестью плотно набитого саквояжа — стандартного полетного саквояжа космонавта.
— Хоррок!
— Т-с-с…
Райленд быстро пропустил его в комнату и запер дверь. Бросив саквояж, Хоррок тяжело оперся на стол. На губах его выступила розовая пена, брызги сукровицы падали на желтую телетайпную бумагу.
— Вы ранены, — сказал Райленд. — Я вызову врача.
— Это может подождать, — прошептал Хоррок, вытирая губы. — У меня для вас сообщение, очень срочное. От вашего старого друга…
Осторожно усадив раненого в кресло, Райленд выслушал сообщение. Хоррок задыхался, тяжело, мучительно кашлял.
Старым другом оказался Рон Донвуд. Хоррок виделся с ним в маленькой колонии на незарегистрированном астероиде, где корабль полковника Лескьюри сделал остановку для пополнения запасов реактивной массы. В сообщении говорилось о Рифах космоса и особой форме жизни — фузоритах, которые эти Рифы построили. Самыми основными в сообщении были сведения о пространственниках и способе их передвижения.
— Донвуд хочет, чтобы вы знали — в открытом космосе есть жизнь, — хрипел Хоррок. — Это — новый край для освоения, живой и бесконечный. Но с помощью ракет его не освоить. Нам необходим нереактивный двигатель…
Райленд попытался объяснить, что это невозможно, поскольку противоречит третьему закону Ньютона.
— Но пространственники летают… Донвуд велел сказать… чтобы вы знали… И еще. Ваш отец ему объяснил… эффект открытого края… — Он снова закашлялся, брызгая красноватой слюной. — Простите… Это означает, что замкнутое пространство освоения — это замкнутое общество, как в системе Плана. Открытые границы, открытый край — это Рифы. А Рифы — это свобода. Свобода навсегда!
Райленд начал понимать, что произошло с его отцом.