Рифы любви
Шрифт:
– Какая ты вредная, доченька, – ехидно заметил Петр.
– А мне все понравилось, и фонтан, и сам город, и старый храм и Дворец Султана, – с детской непосредственностью сказала Алена, причмокивая от удовольствия.
Лика снисходительно улыбнулась, глядя на Алену. Мальчишки мотались вокруг, не чувствуя усталости. Похоже, ее способны чувствовать только взрослые.
По дороге домой говорили намного меньше, чем по пути в Бахчисарай. Предвкушение приключений сменилось усталостью и частичным разочарованием. Разочарованием не потому, что достопримечательности горного Крыма оказались менее яркими и интересными, чем это описывалось во всех каталогах и проспектах, а потому, что наше воображение
– Папа, а ты был раньше в Крыму? – спросила Лика, ненадолго оторвавшись от смартфона.
– Мы в Крыму были с твоей мамой, Лика, когда ты была по возрасту примерно как Антошка, – сказал Петр, даже не подумав, что напоминание о бывшей может быть неприятно Алене. – Правда, дальше пляжей и прибрежных ресторанов мы никуда не ходили. Ее интересовали только шмотки и места, где ими можно пощеголять. Никаких чувств и романтики. Сплошной гламур.
Петр аж передернул плечами от воспоминаний о Виктории.
– Ты видела ее дочку, Лика? – спросил Петр, пытаясь унять раздражение. – Небось, носится с ней.
– Еще бы! Копия мамы, только без ботокса. Пока… Почему мама так меня не любит, пап? Я всегда все делаю плохо. Я во всем виновата. Она даже не позволила мне взять на руки Эльвиру. Видите ли, я не умею обращаться с младенцами. Мало мы с Антошкой гуляли? Чтобы видеть, как он растет, я на каникулы никуда не поехала, помнишь? – обиженно сказала Лика, краем глаза поглядываю на реакцию Алены на их разговор.
Алена невозмутимо сидела, глядя в окно, как будто все, о чем говорили отец с дочерью, ее вообще никак не касалось.
– Сложно объяснить. Она мне не может простить того, что я не тот банкир, от которого она тебя родила, наверное. Но ведь ты все равно моя малышка, правда?
– Конечно, папа! А она точно моя мать? – наполовину в шутку, наполовину всерьез спросила Лика.
– К сожалению, – с обреченной улыбкой ответил Петр.
– Почему ты позволил ей забрать меня у тебя? – вспомнив давнюю обиду детства, просила Лика.
– На ее стороне был закон. Я ничего не мог с этим поделать. Мне что, нужно было тебя украсть? – спросил Петр, пытаясь понять, что на самом деле чувствует к нему его дочь.
– Как вариант, – сухо ответила Лика и уставилась в смартфон.
Разговор был окончен. Алена попыталась разрядить напряжение, переведя разговор на другую тему.
– Красиво! Но мне душно от этих гор. И справа скала и слева, а в ущелье спокойно живут люди. Кажется, горы сомкнутся и все уничтожат. Мне как-то не по себе. Я, наверное, не смогла бы здесь жить. Я люблю, когда вокруг до самого горизонта, со всех сторон поля, степь.
Дорога домой казалась почему-то намного длиннее и утомительнее, чем долгожданный путь в Бахчисарай. Жара с утра раскалила машину, как печь. Лика не понимала, почему отец поехал на этой старой колымаге, а не на своем роскошном внедорожнике. Он ей объяснил это желанием не выделяться среди других авто-туристов и не привлекать к себе нездоровый интерес всяких авантюристов, грабителей и мошенников. Кондиционер, как назло, сломался и единственной попыткой охладить салон авто было открыть окна. Но вместо свежего воздуха в салон авто закачивался сухой горячий горный воздух.
– Наверное, сорок градусов в тени. Не меньше. А на солнце – так все шестьдесят, – сказал папа Лики, допивая последний глоток теплой минералки из полуторалитровой пластиковой бутылки. – Алена, у нас еще есть вода?
– Уже нет, Петруша. Ты только что допил последнюю, – с лукавой улыбкой сказала Алена.
Мальчишки, прикованные ремнями безопасности к детским креслам, разомлев от жары, крепко спали. Лика уткнулась в смартфон и, казалось, ничего
– Если верить GPS навигатору, впереди должна быть заправка. Наверняка там и магазин есть, – неожиданно сказала Лика, оторвавшись от смартфона.
– Это хорошо, – лениво сказал Петр, вытирая тыльной стороной руки вспотевший лоб. – Да и бензин на исходе.
– Папа, я писать хочу, – сказал внезапно проснувшийся Мишка.
– Скоро доедем до заправки. Там и туалет, и магазин есть. Потерпи маленько, родной, – ласково улыбаясь, сказала Алена.
Антошка крепко спал. Лика что-то выискивала в интернете.
– Да брось ты эту железку, дочка. Посмотри в окно, красота то какая, – сказал Петр, показывая рукой на великолепный горный пейзаж вдоль дороги.
Лика растерянно посмотрела вокруг, но ничего интересного для себя не увидела.
– Ну горы… Ну и что? Это всего лишь камни, местами поросшие травой и чахлые кусты вдоль пыльной дороги. Что в этом интересного? – равнодушно сказала Лика, вновь уйдя в виртуальный мир.
Ее намного больше, чем красота природы, интересовали необычные архитектурные сооружения, чудеса человеческой мысли, волшебство искусства. Ей нравилось все необычное, нестандартное, шокирующее воображение. Вот если бы за окном машины она увидела архитектурное строение в духе Антонио Гауди, она действительно заинтересовалась бы. Но по пути встречались, как назло, похожие друг на друга домики крымских татар, хорошо видные за сеткой заборов. Аккуратненькие, приземистые постройки в национальном стиле не интересовали Лику. Бахчисарайский дворец, конечно, очень красив, но интерес представляет, скорее для историков и любителей древностей. Ее интересы были в будущем. Ей хотелось проектировать здания, похожие на сюжет фантастических фильмов или на космические станции. Она ненавидела технику на проводах, микроволновки и газовое отопление, а духовку газовой плиты называла «крематорием». Мировые державы столетиями позорно грызутся друг с другом из-за нефти и газа. А ведь в мире полно альтернативных, экологически безопасных источников энергии: солнечные батареи, энергия ветра, воды, гравитации, хотя последнее пока из области научной фантастики. Дома должны быть экологичными и энергонезависимыми. Именно такие дома она хотела создавать. В своем воображении она уже спроектировала целые города для счастливых людей, которые дышат чистым воздухом, пьют не отравленную токсинами воду и едят натуральную еду. Папа в шутку даже называл ее «гостьей из будущего».
Вот Алена, например, не верила в будущее. Она считала, что жизнь состоит только из «сегодня» и «сейчас», а что будет завтра, нам не ведомо. Она была твердо убеждена, что Боженька не даст им пропасть. Папа, казалось, вообще не мечтал. У него голова разламывалась от текущих каждодневных проблем и забот. Бизнес становилось поддерживать на плаву с каждым годом все сложнее и сложнее. Он и так уже закрыл четыре филиала сети, на очереди было еще два. Чтобы продержаться, он взял кредит под залог бизнеса. Почему-то людям с каждым годом все меньше хочется есть. Вместо прибыли одни убытки. Если бы не нужно было ставить на ноги троих детей, он давно продал бы дело и жил преспокойно в свое удовольствие в уютном домике где-нибудь на побережье. Постоянный стресс и заботы посеребрили его виски и проложили глубокие морщины на лбу. В свои тридцать семь он выглядел на все сорок пять. Постоянные разочарования в жизни изменили и его характер. Из любознательного доверчивого паренька он сам не заметил как, превратился в угнетенного, немного циничного и жесткого человека. Единственной отдушиной были Алена и дети. Ради них он готов был на все. Они – его настоящее сокровище, за которое он готов бороться до последнего вздоха.