Рик Саттор. Курсант Его Величества
Шрифт:
– Если ничего не работает, значит, нет ни мин, ни самострелов, ни «шпионов», – задумчиво произнес Рик.
– Если завалимся спать в зоне расположения противника, они имеют право накрыть нас, а здесь мы у границы, и нападение запрещено условиями, – добавил Брато.
– И неизвестно, где ждет очередная подлянка, а сейчас мы уже никак не проверим, – внес свою лепту в рассуждения Кудельман.
– Остаемся, – подвел итог рассуждениям Форд. – Указания прежние. Готовимся к ночевке.
Соорудив себе лежанки из еловых лап, кадеты поужинали второй частью пайка, оставив себе на утро небольшую порцию, и, завернувшись в тонкие
Первыми уснули Кудельман и Петерс. Форд еще некоторое время ворочался, но вскоре и он засопел. Симонян еще крутился с боку на бок: действие препарата продолжало удерживать в его теле вынужденную бодрость. Рик лежал с закрытыми глазами, но сон не шел. Рядом вздохнул Егор, и Саттор повернул голову в его сторону. Брато, заметив, что его приятель еще не спит, перевернулся на живот, подложил под подбородок сложенные ладони и зашептал:
– Слышишь?
– Что? – Рик приподнялся на локте и прислушался. – Ничего не слышу.
– Вот и я не слышу, – ответил Егор. – Ни ветринки, ни шороха. Жутковато как-то.
Саттор окончательно сел и всмотрелся в темноту. Место, и вправду, было необычным, даже мистическим. Ветер был, но он гулял по древесным кронам, не спеша опуститься к земле. Где-то закричала ночная птица, но было это далеко, а возле Трех братьев, казалось, застыло само течение времени. Рик задрал голову и поглядел на трех каменных исполинов. Их массивность начала вдруг давить, и парню стало не по себе.
Егор тоже сел. Он передернул плечами, подтянул колени к груди и обхватил их руками. Глядя на них, сел и Симонян.
– Вы чего?
Брато и Саттор не ответили, но в слабом свете фонаря, который ненадолго включил Рон, стало заметно, что глаза Егора покраснели, и на бледноватом лице выглядели совсем неестественными. Рик некоторое время смотрел на приятеля, вдруг судорожно вздохнул и мотнул головой.
– Чертовщина какая-то, – выдохнул он, ожесточенно растирая лицо.
– Что случилось-то? – подался еще ближе Симонян.
– Показалось, – ответил Рик, не открывая глаз. – Словно лицо Егора потекло, как… как воск, только глаза, словно угли. Страшные. Глаза на месте остались, а всё лицо стекает. Черт.
– Придурок, – как-то неуверенно огрызнулся Брато, но голос его предательски дрогнул. – Там ведь никого нет, да? Мне показалось или…
Симонян и Рик дружно повернули головы в ту сторону, куда указывал Егор, но увидели лишь сгусток теней на каменном боку одного из «братьев».
– Будто тварь какая-то шевелится, – Егор порывисто отвернулся и вскрикнул, задев ладонью на земле маленький камешек: – Что это?
– Где? – Рон перегнулся через Егора, но тот шарахнулся в сторону, с силой оттолкнув Симоняна. – Твою мать, Брато, озверел?! – больше изумился, чем разозлился кадет.
Брато затряс головой, пытаясь прийти в себя. Недалеко заворочался и застонал Кудельман, следом скривился Перес, что-то отчаянно забормотав во сне. Форд молчал, но под веками бешено шевелились глазные яблоки, и ноги подергивались, будто парень куда-то бежал. А еще через несколько минут вскрикнул Джерси.
– Вот черт, – выдохнул Саттор, вновь остервенело растирая лицо. – Галлюцинации. Опять чертовщина мерещится.
– Мне ничего не мерещится, – пожал плечами Симонян.
Они встретились взглядами с Риком, и догадка почти одновременно пришла им в головы.
– Стимулятор, – первым произнес Саттор, и Рон согласно кивнул. – Нужно ввести остальным. Живо! – рявкнул Рик, хватая свой рюкзак. – Вот же задница, – бурчал под нос парень, не давая себе возможности прислушиваться к происходящему вокруг. – С чего бы вдруг? И радиоактивный фон… Черт! Радон! Эти земли богаты радоном! Вода насыщена радоном, а он радиоактивен. Инертный газ. Газ… Где-то здесь он выходит на поверхность. Логично? Логично. Значит, мы надышались радоном, и теперь видим галлюцинации, а еще этот безосновательный страх. Худшее место для стоянки, худшее. Черт. Это минус, кадет. Вот тебе и знание химии, вот вам и биология с медведями… Ай!
Симонян убрал капсулу-шприц и подмигнул.
– Сейчас прочистит голову, – сказал Рон.
– Спасибо, – кивнул Саттор.
После раскрыл свою аптечку, над которой всё это время рассуждал вслух. Подхватил капсулы и направился к Джерси, пока Симонян и Брато, уже начавший приходить в себя, занимались спавшими товарищами. Похоже, спать сегодня ночью не придется никому.
– Лишь бы на рассвете всем дружно не вырубиться, – проворчал Рик.
Он остановился, отыскивая взглядом Джерси, но тот словно растворился в ночной темноте. Саттор поджал губы. Серхио находился в стороне от остальных, и если догадка с выходом газа на поверхность верна, значит, их часовой мог оказаться к разлому ближе всех… Додумать мысль Рик не успел. Движение он уловил боковым зрение быстрей, чем расслышал шорох. А еще через мгновение парень полетел на землю, сбитый с ног стремительным нападением. Капсула со стимулятором выпала из ладони, но ее поисками заниматься было некогда. Джерси навалился на Рика и вцепился в горло, всё сильней сжимая пальцы.
– Серый! – просипел Саттор. – Это я, придурок! Рик…
– Суки, – всхлипнул Джерси. – Всех парней… Всех! Не прощу-у-у, – тихо и страшно завыл он, находясь во власти своей галлюцинации.
Рик, так и не сумев оторвать руки обезумевшего кадета от своей шеи, размахнулся и ударил того по лицу. Удар вышел слабым и смазанным. Джерси дернулся, но лишь усилил хватку.
– Твою ж! – неожиданно выдохнул рядом Брато. – Джерси, охренел вконец?
– Коли… идиот, – захрипел Рик.
Егор ударил Джерси наотмашь, и тот слетел с Саттора, выпустив его горло из захвата. Но уже через мгновение Серхио вскочил на ноги и бросился на Егора. Рик схватился за горло, жадно вдохнул, а после зашарил по земле, отыскивая капсулу.
– Да тихо ты, придурок, – зло выплюнул Брато, наконец, скрутив Джерси.
– Нашел, – всё еще сипло произнес Саттор.
Он поднялся на ноги и устремился к парням.
– Давай быстрей, не удержу, – задыхаясь, воскликнул Егор. – Сильный, гаденыш.
– Что там у вас? – Форд и остальные спешили к ним.
Рик вонзил иглу в предплечье Джерси.
– Готово. Ждем.
Джерси повалили на землю и удерживали, пока тот не затих и не посмотрел на товарищей осмысленным взглядом: