Рикошет

Кивинов Андрей Владимирович

Говоря это, Юрик трясущимися пальцами заряжал в обойму патроны, доставая их из кармана курточки. Закончив, воткнул пистолет за пояс.

– Ты че, правда, что ль? – Вера так и не поняла, дурачится Юрик или нет. Последнюю фразу он произнес спокойно, будто телеведуший, рассуждающий о причинах падения курса рубля.

Утром Юрик заходил, просил денег, колбасило его здорово, разогнуться не мог. Сказал, что бабок вчера срубить не получилось, еле копыта унес.

Узнав, что заначки у Веры нет, Юрик покувыркался на диване с полчаса, рыча от боли, после кое-как дополз

до двери и ушел. Вера предлагала «переломаться», но Юрик в ответ послал ее в незатейливое место. Сейчас он на здоровье не жаловался, из чего можно было заключить, что ширево успешно найдено и принято. В ванну с куртки стекали мутно-розовые струйки.

Вытерев мокрую голову, Юрик прошел в комнату, рухнул на диван и уставился в стену замороженным взглядом, не обращая внимания на Верины вопросы. Наконец, чуть оттаяв, сказал:

– Пожрать дай. Кишки выворачивает.

– Извини, продуктов не подвезли… Юр, ты спокойно можешь объяснить, что случилось?

– Точно бабок нет? – переспросил он, будто не слышал вопроса.

– Да откуда? Что я, валютный фонд? Чай будешь?

– Давай, только быстро.

Вера отправилась на кухню. Она прекрасно знала Юркин упертый характер, раз не хочет говорить – не расскажет. Она зажгла газ, поставила чайник, взяла со стола окурок сигареты, закурила. Выглянула в окно…

Вдоль дома шел тот самый мент. Казанцев. На пару с участковым, которого Вера тоже знала в лицо. Напротив ее окон они остановились и посмотрели, как ей показалось, прямо на нее. Вера отскочила внутрь кухни, подозревая, что господа хотят нанести визит именно сюда, и если ее заметят, дверь придется открыть, иначе сами выставят.

Блин, значит, Юрик… Дурак! Допрыгался…

Она осторожно выглянула наружу. Менты шли в ее парадную! Через секунду внизу хлопнула дверь. "Идут спокойно, может, не за Юркой. Может, опять какой «Ураган». Вера замерла, прислушалась. Дом точно из фанеры, на пятом этаже слышно, как в подвале кошка орет.

Шаги приближались. На ее площадке или где-то совсем рядом товарищи по оружию остановились. Вера бесшумно проскочила мимо дверей в комнату, прислонив палец к губам, зашептала:

– Юра, там менты за дверью. Наверно, сюда. Шепот прервал короткий резкий треск звонка.

Юрик вскочил с дивана, выхватил из-за пояса пистолет, метнулся в угол за шкаф.

– Открывай. Заводи сюда, сама отойди к окну. Сколько их?

– Двое… – словно привидение ответила Вера. Она все еще не могла поверить в происходящее.

– Клево… Иди, открывай. Звонок вновь резанул по ушам – уже гораздо настойчивей, словно приказ.

– Юр, погоди…

Самое интересное, что сейчас он выглядел совершенно спокойным, как спортсмен-стрелок в тире на тренировке. А глаза… Это не Юркины вечно смеющиеся глаза. Две стекляшки, вставленные мастером-чучельником и покрытые мутным лаком.

– Юр…

«Ну почему, почему я? Почему именно Юрка? За что?… Он ведь будет стрелять. Будет… Юр, ну не надо, ты же очень добрый, самый лучший… Ты вылечишься… Пожалуйста, не надо. Юрочка…»

Вера зажмурилась, представила, как открывает дверь, как в коридор заходит улыбчивый

Казанцев, толстяк участковый, как они направляются в комнату. Стрельба, крики… «Держи сувенирчик, на память!» Ведь он же тоже мог… Тогда. Звонок!!!

– Открывай!

Вера очнулась. Может, сказать, что никого нет дома?

Стук в дверь.

– Вера, это милиция, открой! Она прижалась к стене.

– Юр, погоди… Попробуй через балкон, там труба рядом, спустишься, не догонят…

В его глазах отразился упавший из окна солнечный лучик. Юрик, как показалось Вере, расслабленно выдохнул. Опустил руку с пистолетом, посмотрел на балконное окно, кивнул головой и вышел из-за укрытия.

– Только тихо, Юрочка. Там ручки плохо открываются, ржавые.

Юрик на цыпочках подкрался к балкону, ухватился за дверную ручку. Задвижка действительно открывалась тяжело и с предательским скрежетом.

– Осторожнее… Юр… давай подержу, – Вера кивнула на пистолет.

Он попытался повернуть задвижку одной рукой, но та не поддалась.

– На, – Юрик сунул пистолет Вере и аккуратно, почти бесшумно, стал открывать задвижки.

На вторую, внешнюю дверь ушло еще полминуты. Юрик забрал пистолет, пригнулся и шмыгнул на балкон, словно любовник, застигнутый рогатым муженьком. Перегнулся через перила, посмотрел вниз и почти тут же влетел обратно в комнату.

– Обложили, гады… Сучары. Открывай! Он прыгнул за шкаф, передернул затвор, поднял пистолет.

– Давай быстро! Не врубятся.

Треск звонка и барабанные удары по двери слились в какую-то абсурдную, вычурную какофонию. Почти Людвиг Ван…

Глаза Юрика смотрели в будущее с мертвой, железной уверенностью.

Она пошла открывать.

* * *

Костя приложил ухо к обитой рейками двери.

– Дома, точно. Я в окне ее срисовал.

Он выпрямился, ударил кулаком по обивке.

– Вера, открой! Дверь сломаем! У нас фомка есть большая! Что за дела-то?

– Тихо, – Гриша приложил палец к губам, – шаги.

– Кто? – из прихожей, будто из склепа, раздался полумертвый голос.

– Вера, это я, Казанцев. Из милиции, помнишь? Тут по материальчику проблемки, поговорить бы надо.

– Сейчас, подождите, я накину что-нибудь. Спала.

– Ночью спать надо.

Она повозилась в прихожей, наконец отперла замок. Костя, прислонив к стене фомку, вошел в прихожую.

– Ты в джинсах спишь, да?

– Прилегла просто… Голова.

– Темновато тут у вас, – сказал Гриша, пытаясь найти выключатель.

Вера отошла в сторону, пропуская гостей.

– Есть кто? Или одна скучаешь? – Казанцев осторожно приоткрыл дверь в бабушкину комнату.

Бабушка вторую неделю лежала в больнице.

– Одна, – ответила Вера голосом человека, пару дней провисевшего на дыбе.

Казанцев сделал шаг в направлении большой комнаты. Он не увидит Юрика. А если и увидит… Ноги подогнулись. Она медленно сползла по стене на пол, уперлась локтями в колени, что есть силы сдавила уши ладонями и зажмурилась…