Рим должен пасть
Шрифт:
Сам Федор, искоса поглядывая на облеченного властью купца, тоже изучал его. Возможно, именно сейчас где-то наверху решался вопрос, кем быть сержанту в этой новой жизни. Солдатом, врачом, ремесленником или вольным кочевником. Последнее, правда, он уже отверг. И бородатый сенатор, одетый нынче в бордовую тунику, казался не последним человеком, способным повлиять на этот выбор, став орудием древних богов.
Кроме того, Федор по натуре был физиономист. Верил в то, что люди, которые станут твоими друзьями или, как минимум, останутся к тебе лояльны, видны сразу. Как и
И, коли верить выражению лица, седовласый пятидесятилетний сенатор Карфагена, задумчиво перебиравший сейчас свою бороду, почему-то не казался врагом. Даже, несмотря на то, что долго держал их с Лехой в путах, как пленников, и морил голодом. Такой уж тут, видно, заведен порядок. В конце концов, сами напросились. Могли попытаться и своим ходом дойти до Туапсе, шанс был. Хотя, где он теперь, этот Туапсе?
Уйдя в воспоминания, захмелевший Чайка даже вздохнул.
— Что это? — услышал он очередной вопрос, возвращаясь к новой реальности.
Перед ним на столе, между блюдом с нетронутой рыбой и плошкой с оливками, кроме карты, появились еще компас и бинокль. Федор посмотрел на Магона и поднес бинокль к глазам, демонстрируя, как этим пользоваться. А в ответ увидел на лице сенатора снисходительную усмешку, мол, «и сам догадался, сынок». А вот компас Магона заинтересовал гораздо сильнее. Особенно после того, как сержант поднес его к карте и показал, что, как ни крути, по положению стрелки его предполагаемый дом, не обозначенный на детальной карте карфагенян, находится на севере. А караван идет на юг. И направление можно всегда проверить не только по звездам.
Когда Магон осознал, что именно лежит перед ним на столе, его кустистые брови поползли вверх, а борода зашевелилась. От удивления он резко дернул рукой, на каждом пальце которой сверкало по золотому перстню, и опрокинул на циновку кувшин с вином. Вино тут же впиталось, превратившись в красное пятно. Федор самодовольно улыбнулся — проняло. Но сенатор не обратил на потерю ковра никакого внимания. Он что-то приказал Акиру, и тот исчез, но быстро вернулся, ведя за собой шкипера — того самого долговязого мужика, еженощно изучавшего звезды и записывавшего их перемещения на глиняную табличку.
Магон призвал его в свидетели. Шкипер долго вертел в руках странную круглую коробочку со стрелкой, а потом глаза его вспыхнули, и он восхищенно затараторил.
— Что он сказал? — Федор бесцеремонно дернул за рукав туники Акира.
— Хакрил говорит, что такого нет даже у греков.
Чайка налил себе еще вина и радостно поднял кубок.
— Так выпьем же за технический прогресс!
До переводчика не дошел смысл сказанного, но он особенно и не стремился понять. Вместо этого Магон огорошил сержанта неожиданным предложением. Сразу после того, как шкипер покинул каюту.
— Хозяин хочет купить у тебя это, — сообщил Акир через пару минут бурного общения с сенатором на своем языке, указуя на компас, — и предлагает
Федор чуть не выронил чашу с вином. Идея продать компас как-то раньше не приходила ему в голову. Наверное, потому, что стоил он в его родном времени копейки, и никто не стремился его купить. А здесь ведь компас могли просто отобрать вместе с биноклем, и такой поворот ситуации сам по себе многое говорил о сенаторе. С другой стороны, почему бы и нет? Магон осознал ценность для мореходов этой коробочки с блуждающей стрелкой и наверняка даст хорошие деньги. А деньги в его нынешнем положении лишними не будут. Нет, сенатор начинал ему положительно нравиться.
— И много даст? — поинтересовался Федор, хитро прищурившись. Торговаться ему было в новинку. Не любил он это занятие. Но трехдневное наблюдение за рынками и непрерывным торгом сказывалось.
Магон сделал разрешающий жест, и приказчик мгновенно достал из бездонной тумбы кожаный мешочек. Развязал кошелек и отсчитал сержанту десять золотых монет, на каждой из которых Федор разглядел чеканное изображение слона — уши у него поражали размерами, спина отчетливо прогибалась. Много это получалось или его провели, Чайка не знал. Да и не хотел знать. Главное, что это было настоящее золото, а оно во все времена стоило дороже всего.
— Это очень хорошая цена, — словно прочитав его мысли, уверил Акир.
А сенатор, после того, как Федор вальяжно сгреб монеты со стола и сунул себе в карман, взял в руки компас и стал откровенно забавляться, наблюдая за движением стрелки. «Ну, как ребенок», — усмехнулся Федор, но быстро подавил улыбку. Затем он выпил еще вина, поздравляя себя с удачной сделкой и, повинуясь внезапному порыву, резким движением пододвинул к сенатору бинокль.
— Дарю! — громко объявил сержант.
Глава седьмая
Пропонтида
Однако сенатор отказался принять такой подарок, и Акир отсчитал еще десять золотых «слонов», объяснив, что смелый Федор Чайкаа уже подарил однажды сенатору жизнь, и великий Магон этого не забудет. Разбогатев еще на десять монет, сержант решил при первом же удобном случае навести справки насчет своих новых возможностей. Что ему теперь по карману — купить виллу где-нибудь в предместьях Карфагена или просто пару раз поесть в харчевне? В курсах он не разбирался, да и деньги-то местные видел впервые в своей новой жизни. Но, имея под боком купцов, надеялся легко и быстро получить столь важную информацию.
— Сенатор спрашивает, хочешь ли ты служить в его охране? — прозвучал неожиданно новый вопрос.
Федор призадумался. Вот он, выбор. Первый и, возможно, самый важный. Казалось бы — соглашайся. Силы хватает. Дело знакомое, а чего не знаешь, подучишься. И скоро будешь, как сыр в оливковом масле кататься и финиками заедать. Но что-то мешало Федору решить прямо сейчас. Имел он привычку поразмыслить некоторое время перед принятием решения.
— Поблагодари сенатора за оказанную честь, — подобающим случаю торжественным голосом заявил сержант. — Но, я должен подумать.