Римлянин
Шрифт:
«Дания-Дания… Даны…» — уцепился Таргус за мысль. — «Даны! Те ублюдки, с которыми я имел дела в Скандии, говорили, что принадлежат к племени данов! Вот суки! Вам конец! Конец!»
Таргус взял себя в руки и внутренне успокоился, обуздав негативные эмоции.
«Пётр I откинул копытца в 2478 году от основания города, то есть в 1725 году», — продолжил он размышлять. — «После него на престол взошла Екатерина, за беспрецедентность прозванная Первой, которая правила всего два года, вследствие кутежей и обжираловки умерев в возрасте сорока трёх лет в 1727 году, то бишь четыре года
Таргус начал как следует обдумывать последнее утверждение.
«Анна Петровна, моя „мамаша“, являлась дочерью Петра I, который накуролесил с генеалогией на столетия вперёд, но, по словам „папаши“, прав на русский престол я никаких не имею, потому что брачный договор, это печально, потому что с русской армией я в Скандии камня на камне не оставлю…» — размышлял Таргус. — «Жаль, конечно, что не удастся залезть на императорский трон России, но не всегда же жизнь мёд».
Пётр I в брачном договоре оставил за собой право назначить наследником любого совместного отпрыска его «папаши» и «мамаши», но сейчас это невозможно, так как не назначил. Анна Иоанновна же его терпеть не может, как говорит «папаша», поэтому русский престол пролетает мимо. Досадно, но ладно. Таргус привык работать с тем, что имеет.
«В принципе, можно попытаться достать Анну Иоанновну, но руки коротковаты, пока что…» — пришла в голову Таргусу мысль. — «Надо оставить это на отдалённую перспективу».
В течение следующих пяти часов святоша читал ему генеалогию Ольденбургской династии скандов, а Таргус записывал интересные имена с максимальной степенью претензий на трон.
— Достаточно, — произнёс Таргус, когда святой отец Ламберт дошёл до их младших линий, где был записан его «дед», а также «отец» Карл Фридрих. — Благодарю за проделанный труд, оставьте меня.
Глава IV. Запах пролетающих мимо денег
//Герцогство Шлезвиг-Гольштейн, город Киль, 21 февраля 1731 года//
День рождения — чудесный праздник.
Особенно чудесным он становится, если это твой день рождения.
Таргус день своего гения-покровителя не праздновал, у них был обычай праздновать день гения-покровителя отца, как главы рода, но местные варвары решили устроить ему настоящее торжество с задуванием свечей на праздничном пироге и фейерверками.
Отведав неожиданно вкусный баумкухен, то есть дерево-пирог, приготовленный личным поваром герцога Карла Фридриха, Таргус был очень доволен и благодушен настроением. Германцы сумели его удивить и порадовать.
Фейерверки были полным дерьмом, на годовщину основания города в Риме бабахали тысячекратно мощнее и красивее, но это ведь дикие варвары да и день рождения Карла Петера Ульриха — невесть какой праздник…
—
— Я слушаю, — ответил Таргус, глядя на вспышки взрывающихся фейерверков.
Недавно, пару недель назад, он констатировал, что произошёл прорыв языкового барьера: лексический запас он нахватал серьёзный, замучив Грету, которая спрашивала каждого говорившего о каждом новом слове, которое услышал Таргус, к чему добавилось доскональное изучение довольно сложных правил словообразования, фонетики, синтаксиса и прочих языковых особенностей, после чего он внезапно понял, что теперь может говорить на хохдойче практически правильно. Нужно отшлифовать шероховатости и привыкнуть, но в целом его теперь неплохо понимают.
— Летом я наберу тысячу новобранцев, которых официально подарю тебе, — с улыбкой сообщил ему герцог.
«А этот германец не так уж и плох!» — подумал Таргус. — «Знает подход».
— Это хорошая новость, — согласился он, после небольшой паузы. — Но денег всё ещё нет. Мне нужна лишь пара десятков надёжных людей, чтобы поправить финансовое положение, а не тысяча ничего не умеющих оболтусов. У тебя есть надёжные люди?
— Хоть сотня! — заверил его герцог, почему-то не усомнившийся в адекватности малолетнего соплежуя, который родился исторически буквально вчера.
— Вот это будет наилучшим подарком, — хмыкнул Таргус. — Прибыток как будем делить? По-честному или по-братски?
— Что значит «по-братски»? — не понял герцог Карл Фридрих.
— Выбирай, — не стал отвечать Таргус.
— Давай «по-честному», — решился герцог.
— Тогда пятьдесят на пятьдесят, — разочарованно вздохнул Таргус. — Но у меня есть условия.
— И какие же? — герцог был аномально серьёзен, будто ни на секунду не сомневается в том, что Таргус может достать эти деньги.
Следовало обдумать такое проявление доверия и выяснить его причины.
— Заключаем юридически прозрачный договор, заверенный лучшими юристами Киля, — начал Таргус. — Родство родством, но я знавал случаи, когда предавали отцы сыновей и сыновья отцов, поэтому не будем глупить. В договоре пропишем все детали, но только после того, как я наконец-таки освою письмо и чтение на хохдойче. Люди должны быть крайне надёжными, настолько, чтобы под страхом смерти не выдавали доверенных секретов, я проверю всех, кого ты мне передашь, но всё-таки старайся подбирать максимально надёжных и не слишком тупых. Пока что всё. Мы вернёмся к этому разговору через пару месяцев, ближе к концу весны, а ты пока ищи людей.
— Хорошо, — покладисто согласился с условиями герцог. — Нравится фейерверк?
Таргус вспомнил фейерверки в честь годовщины победы над Аспиумом… Как он вусмерть пьяный катился на инвалидной коляске домой…
— Нормально, — кивнул он, тряхнув головой.
Ему надоело смотреть на фейерверки, которые всё-таки послужили хоть каким-то разнообразием в сером быту, поэтому он развернулся и направился обратно в помещение.
Он уселся у камина в кабинете «отца» и уставился в облизывающий поленья огонь.