Римская история
Шрифт:
II. Выдача Манцина вызвала огромные беспорядки в государстве. В самом деле, Тиб. Гракх, сын Тиб. Гракха, известнейшего и выдающегося человека (по матери внук П. Сципиона Африканского), в квестуру которого был заключен договор, то ли тяжело перенеся отмену им сделанного, то ли опасаясь подобного [Манцину] разбирательства и наказания, добился избрания народным трибуном. (2) Человек безупречной репутации, в расцвете таланта, одним словом, украшенный столь великими достоинствами, на какие только способен смертный по природным данным или в силу стремления к ним, в консульство П. Муция Сцеволы и Л. Кальпурния [10], т. е. сто шестьдесят два года назад, отклонился от общественного блага, (3) обещав права гражданства всей Италии [11], и вместе с тем обнародовал аграрные законы, чем расшатал всеобщий порядок [12], перемешал все до основания и вовлек государство в смертельную опасность и двусмысленное положение. Своего коллегу Октавия, стоявшего за общественное благо, он отстранил от власти, триумвирами по распределению земель и основанию
III. Тогда П. Сципион Назика [13], внук того, кто был провозглашен сенатом наилучшим гражданином [14], сын того, кто, будучи цензором, воздвиг портик на Капитолии, и правнук Гн. Сципиона, дяди по отцу прославленного Публия Африканского, был частным лицом, облаченным в тогу. Хотя он был двоюродным братом Тиб. Гракха, интересы родины ставил выше родственных отношений, считая все, не идущее на пользу государству, враждебным интересам частных лиц - за эти достоинства он был первым из тех, кого заочно избрали великим понтификом. Он обмотал левую руку краем тоги и, став на верхнюю ступень лестницы, ведущей на Капитолий, призвал следовать за собою всех, кто желает блага государству [15]. (2) Тогда оптиматы, сенат, избранная и лучшая часть всаднического сословия вместе с плебеями, не испорченными гибельными идеями, обрушились на Гракха, который стоял на площади среди своих отрядов, призывая на помощь едва ли не всю Италию. В то время как Гракх, обратившись в бегство, сбегал по склону Капитолия, его настиг обломок скамьи. Так преждевременной смертью завершилась жизнь, которая могла бы поднять его на вершину славы.
(3) Таким было в Риме начало эпохи гражданских кровопролитий и безнаказанных убийств. С этого времени закон был подавлен силой и могущественный занимал первое место, разногласия между гражданами, ранее смягчавшиеся уступками, теперь стали разрешаться оружием и войны начинались без каких-либо основательных причин, - из-за выгоды, какую они могли принести. (4) И в этом нет ничего удивительного. Ведь, где имеются образцы, оттуда и начинают, и вступившие на узкую дорогу делают все, чтобы она была шире, и, когда однажды оставлена справедливость, стремительно от нее бегут, и никто не считает для себя позорным ничего, если это приносит выгоду.
IV. Тем временем, пока это происходило в Италии, умер царь Аттал [16], оставивший по завещанию Азию римскому народу, как позднее Никомед оставил Вифинию; Аристоник [17], выдумавший себе царское происхождение, захватил Азию силой оружия. Побежденный М. Перпенной, но проведенный в триумфе Манием Аквилием [18], он поплатился жизнью за то, что в начале войны погубил выдающегося знатока права Красса Муциана [19], когда тот покидал Азию после своего проконсульства.
(2) После всех поражений, испытанных [нами] в Нуманции, П. Сципион Эмилиан, разрушивший Карфаген, был послан в Испанию, и там его доблесть и удача были таковы же, как в Африке. Через год и три месяца после своего прибытия, соорудив вокруг Нуманции осадные сооружения, он стер ее с лица земли. (3) Никто в мире до него не обессмертил своего имени разрушением столь значительных городов: ведь разрушив Карфаген и Нуманцию, он в первом случае освободил нас от страха, во втором - от оскорбления. (4) Он же на вопрос трибуна Карбона [20], что думает об убийстве Тиб. Гракха, ответил, что если Гракх имел намерение захватить государство, то убит по праву. И когда все собрание возмущенно закричало, он заявил: «Я не был напуган кличем вооруженных врагов, устрашить ли меня вам, кому Италия - мачеха?». (5) Вскоре, вернувшись в Рим, он в консульство Мания Аквилия и Г. Семпрония, сто пятьдесят лет назад, после двух консульств, двух триумфов, двух преодоленных опасностей для римского государства был однажды утром найден мертвым в постели, со следами удушения на шее. (6) О смерти такого человека не было произведено никакого расследования, и тело того, чьи деяния позволили Риму вознестись над всем миром, было вынесено с закрытой головой [21]. Умер ли он естественной смертью, как считает большинство, или в результате организованного нападения, согласно утверждению некоторых, ясно, что он прожил достойнейшую жизнь; никто кроме его деда [22] не затмил до сего времени его славой. (7) Умер он почти в пятьдесят шесть лет. Если кто в этом усомнится, пусть обратится к его первому консульству, на которое он был избран тридцати шести лет, и сомнения отпадут.
V. Еще до уничтожения Нуманции в Испании имела место блестящая кампания Д. Брута [23], который, обойдя все народы Испании и захватив огромное количество людей и городов, дойдя до тех, о которых едва ли кто слышал, заслужил имя Галлекус. (2) За несколько лет до него среди тех же народов знаменитый Кв. Македонский [24] так сурово командовал войском, что во время осады испанского города Контребия [25] приказал пяти когортам легионеров немедленно отвоевать ту укрепленную позицию, с которой они были выбиты. (3) Все воины, готовясь к сражению, составили завещания, считая, что отправляются на верную смерть. Но полководец со свойственной ему выдержкой не испугался предпринятого, и воины, отправленные на смерть, вернулись победителями. Таков был результат чувства чести, смешанного со страхом, и надежды, возбужденной безнадежностью. Величайшую славу этому полководцу принесли доблесть и суровость, Фабию же Эмилиану [26], по примеру Павла, в той же Испании - дисциплина.
VI.
(4) Консул Опимий (разрушивший Фрегеллы во время своей претуры) преследовал оружием и довел до гибели и его, и Фульвия Флакка, консуляра и триумфатора, также стремившегося к пагубным крайностям, которого Г. Гракх назначил триумвиром на место Тиберия, своего брата, и избрал союзником в достижении царской власти. (5) В одном только Опимий совершил нечестивый поступок: назначил цену за голову, - я не говорю Гракха, - римского гражданина и обещал заплатить за нее золотом. (6) Флакк был убит на Авентине вместе со старшим сыном, когда собирал готовых к битве вооруженных [30] сторонников, Гракх покончил с жизнью во время бегства, когда его уже настигали те, кого послал Опимий, подставив шею рабу Эвпору, который не менее решительно покончил и с собой. В тот же день исключительную верность Гракху проявил римский всадник Помпоний, который по примеру Коклеса [31], сдерживая его врагов, пронзил себя мечом. (7) Тело Гая, как до него Тиберия, победители с поразительной жестокостью бросили в Тибр.
VII. Таким был конец жизни и смерти сыновей Тиб. Гракха, внуков П. Сципиона Африканского еще при жизни их матери, дочери последнего; они злоупотребили редчайшими дарованиями: если бы в жажде почестей они не преступили меру, дозволенную гражданину, - все то, чего они добивались, подняв мятеж, государство предоставило бы им мирным путем. (2) К этой жестокости прибавилось неслыханное преступление: Фульвий Флакк, которого отец послал для переговоров о соглашении, юноша выдающейся внешности, еще не достигший восемнадцати лет, непричастный к отцовским преступлениям, был убит Опимием. Когда этрусский гаруспик, его друг, увидел его рыдающим в оковах, он сказал: «Не сделать ли тебе лучше так?», тотчас же бросился головой на каменный порог тюрьмы и, разбрызгивая мозги, испустил дух. (3) Затем были предприняты жестокие судебные расследования применительно к друзьям и клиентам Гракхов. Однако, когда Опимий, в остальном человек безупречный и серьезный, был впоследствии осужден государственным судом, то из-за своей прежней жестокости он не встретил у граждан никакого снисхождения. (4) Также Рупилий и Попилий, которые, будучи консулами, свирепствовали по отношению к друзьям Тиберия Гракха, стали во время подобных процессов жертвами той же ненависти.
Добавим к этим значительным событиям относящееся к ним замечание. (5) Это тот Опимий, консульство которого дало имя знаменитому «опимианскому» вину [32]. Вино более не сохранилось за давностью времени: ведь от той эпохи до твоего консульства, М. Виниций, прошел сто пятьдесят один год. (6) Действия Опимия, в результате которых он отомстил своим личным врагам, менее всего выиграли во мнениях и рассматривались скорее как осуществление личной мести, чем акт государственной защиты. (7) Среди законодательных мероприятий Гракха к особенно вредоносным я отношу то, что он вывел колонии за пределы Италии [33]. Ведь предки, видевшие, насколько Карфаген могущественнее Тира, Массилия - Фокеи, Сиракузы - Коринфа, Кизик и Византий - Милета, своей родины, старались этого мудро избежать, собирая римских граждан из провинций в Италию для проведения ценза. (8) Карфаген был первой колонией, основанной вне Италии [34], непосредственно за нею в консульство Порция и Марция была основана колония Нарбон Марциев [35].
VIII. Приведем пример строгости судей. Консуляр Г. Катон, внук М. Катона, и по материнской линии племянник Африканского, по возвращении из Македонии был осужден за вымогательство, хотя предмет спора составил четыре тысячи сестерциев. Но люди того времени обращали больше внимания на готовность совершить преступление, чем на его размер, судя о содеянном по намерениям и характеру преступления, а не по масштабам.
(2) Около этого времени два брата Метелла отметили свои триумфы в один и тот же день [36]. Не менее прославлен и до нашего времени уникален случай с сыновьями (но один из них по усыновлению) Фульвия Флакка [37], того, что взял Капую: они были коллегами по консулату (усыновленный был из фамилии Ацидина Манлия [38]). Что касается двух Метеллов, разделивших цензуру, то они были двоюродными, а не родными братьями, и совпадение имело место лишь у Сципионов [39]. (3) Это тогда кимвры и тевтоны перешли Рен и вскоре прославились поражениями, как теми, какие они нанесли нам, так и теми, которые претерпели от нас. И в то же время Минуций, который соорудил прославленный до наших дней портик, отметил блестящий триумф над скордисками [40].