Риона
Шрифт:
Наконец поиск закончен. Боевые катера и «Абрикосы» вернулись в ангары. Пленные догоны размещены в тюремных отсеках. Удостоверившись, что все в порядке и корабли готовы продолжать поход, Вадим Станиславович вызвал приоритетный канал связи с флагманом и переслал контр-адмиралу Шубину полный файл-отчет о бое.
— Молодцы! — отреагировал начальник штаба, пробежав глазами отчет, — следуйте в точку рандеву с конвоем. Обеспечиваете эскортирование и ближнее прикрытие транспортов до входа в сферу эффективного огня ядра флота.
— Есть, следовать курсом на конвой, — ответил Явлинов. Все хорошо, что хорошо кончается. До точки рандеву всего 11 минут полного хода, совсем рядом. «Рарог» уже встретился с конвоем и сейчас
— Командир, а наш счет вырос, — это таким бесцеремонным образом напомнил о себе старпом.
— Намек понял, — рассмеялся в ответ Вадим Явлинов, — как вернемся в порт, первый кабак наш.
21
Все шло, как Всеслав и предполагал. Противник и не пытался атаковать изготовившиеся к бою эскадры Кромлева. Случайное столкновение в секторе прохождения конвоя вписывалось в общую картину. Легкая маневренная группа противника, дивизион эсминцев с лидером втретилась с тяжелыми руссколанскими крейсерами, понесла потери в скоротечном бою и отступила, не добившись ни какого результата. Повторной атаки не последовало, хотя любой адмирал на месте догонов, постарался бы подтянуть ударную эскадру и уничтожить, отделившиеся от главных сил руссколанские крейсера.
К настоящему времени Всеславу все было ясно, — у противника просто нет сил для полноценной наступательной операции. Набеги, демонстрационные действия, рейды на линиях коммуникации тактика слабой стороны. В отличие от полноценных операций по вытеснению противника с театра военных действий.
Когда Всеслав изучал отчет о стычке крейсеров с догонскими эсминцами, пришел приказ великого князя. Всего несколько строчек, не содержавших ни чего нового: удерживать систему, продолжать подавление сопротивления противника на планете, в самом конце обещание прислать подкрепления в случае осложнений. Всеслав подозревал, что в генштабе под словом «осложнения» понимают разгром противником четвертого флота, не меньше. Но это маловероятно, противник оказался слабее руссколанского флота. В назначенное время на связь вышел Ворон.
— Ни чего не меняется, Всеслав Бравлинович?
— Если имеете ввиду космос, все по-прежнему, — не удержался от колкости Всеслав, — а если дело касается поверхности, жду новостей от Вас.
— Войска готовы к отражению десанта. Группировка переведена в режим получасовой готовности. Авиация рассредоточена на полевых аэродромах. Эскадрильи орбитального базирования переброшены на поверхность, — доложил главком. Быстро отреагировали, Всеслав про себя полагал, что на перевод группировки в оборону надо не менее 5–8 часов. Ворон уложился за час.
— Что с полуостровом? Справитесь?
— Мы готовы. Если с неба не помешают, — при этих словах Владимир Добрыневич поднял глаза вверх.
— С неба Вам не помешают, — успокоил его Сибирцев, — действуйте.
— Тогда мы разнесем эту крепость, разделаем как Перун черепаху.
— Ни пуха! Ни пера!
— К черту! — суеверно сплюнув через левое плечо, главком и отключился.
Всеслав тут же, не теряя ни минуты, вошел в оперативный виртуал штаба «Самума». Он знал Ворона, как порой увлекающегося показухой, и склонного к авантюрам генерала. Хотя почти все его авантюры были заранее хорошо просчитаны и в подавляющем большинстве были удачными. Но, и на старуху бывает проруха. Быстро ознакомившись со штабными отчетами и текущими делами, Всеслав
Подключившись к оперативно-тактической карте штаба, Всеслав с искренним интересом следил за разворачиванием сил перед атакой. Первым делом в воздух поднялись десантные боты. Тяжелогруженые машины под прикрытием истребителей направились к западному побережью полуострова. Шли на высоте 500 метров, над морем снизились до 200 метров, стараясь не быть обнаруженными противником раньше времени. За пять минут до часа «Х» на линиях управления возникло оживление: десятки и сотни рапортов, приказов и информационных пакетов передавались из частей в штабы и обратно. Этот информационный шквал, за десяток секунд достигнув пика, начал медленно снижаться, через две минуты он вернулся к обычному уровню оживленного обмена информацией.
Части выдвигались к рубежу атаки, тылы и резервы подтягивались следом. Танкисты, бронепехота, саперы и полковая артиллерия стремились подобраться к противнику как можно ближе перед решительным броском. Кое-где происходили короткие стычки с рекогносцировочными и передовыми группами догонов. При этом внешне хаотичное движение шло по жесткой схеме. На перешейке шириной всего 38 километров группа прорыва подтягивалась к восточному берегу, части на правом фланге должны были только занять первую линию вражеской обороны и оттягивать на себя силы противника, здесь было больше пехоты. Артиллерия располагалась равномерно, благо при такой ширине фронта стандартные самоходки огневой поддержки «Бамбук» могли держать под огнем весь передний край обороны противника, и при необходимости перекидывать огонь с фланга на фланг. А что говорить о тяжелых 406-и миллиметровых «Лесоповалах», способных в условиях Рионы бить на 94 километра?
Фронтовая авиация уже поднялась в воздух и сейчас подтягивалась к переднему краю. В первые же дни наземной операции неприятным сюрпризом оказалась догонская ПВО. Практически противник обеспечивал непробиваемый зонтик над своими опорными узлами. Даже массированный ракетный удар, впервые примененный на второй день операции, отражался на 97 процентов. Неволей русичам пришлось переходить на новую тактику. Сначала рвать оборону противника артиллерией, танками и бронепехотой, а уже затем, после того как наземные части уничтожат часть вражеских зениток, вводить в дело авиацию и применять ее для подавления последних очагов сопротивления. Только так, иначе противник сбивал все летающее в радиусе 50–70 километров от своих позиций.
Хронометр отсчитывал последние минуты перед штурмом. Всеслав наугад подключился к видеокамере установленной на башне одного из «Мангустов» первой линии. Несколько десятков таких камер стояли на изготовленных к атаке боевых машинах, это позволяло командирам полков и дивизий получать информацию прямо из пекла боя «глазами очевидца». Танк стоял в неглубокой ложбинке с пологими склонами. Рядом в линию выстроились еще несколько таких машин. Режим невидимости уже был включен, и «Мангусты» казались мерцающими в воздухе призраками, темными сгустками дыма лежащего на земле. Здесь пока не было ни чего интересного, только каменистый склон ложбины и виднеющиеся впереди скальные обломки. Множество таких валунов было разбросано по перешейку перед позициями противника. Атакующим придется маневрировать в настоящем лабиринте валунов и скальных обломков. Но зато это палка о двух концах, скалы будут укрывать их от огня противника.