Ришелье
Шрифт:
Восстание в Португалии отвлекало на себя значительный контингент испанских войск в течение двух лет.
Однако главный удар престижу испанской короны нанесло восстание в Каталонии, вспыхнувшее в декабре 1640 года. Уже в январе 1641 года повстанцы обратились к Людовику XIII с просьбой о защите и избрали его графом Барселонским. В результате этого война с Испанией началась на ее территории — французские войска перешли Пиренеи. Правда, успехи французов были незначительными, их флот был разгромлен, когда он подходил к Барселоне.
Ришелье и здесь придерживался политики естественных границ. Он не преследовал цель завоевать Каталонию; перед французской
Узнав об этом, Ришелье, уже тяжело больной, писал Людовику XIII: «Войска Вашего Величества захватили Перпиньян, и враги Ваши обратились в прах». Ему оставалось жить всего три месяца.
Часть III. Уход
Вот нам и пришло время расстаться с Арманом Жаном дю Плесси. Я провел вас по его жизненному пути, делая остановки на самых значительных событиях. Теперь я должен рассказать, как этот человек, редчайший из редчайших, ушел из жизни. И точно так же, как не похож был его жизненный путь на жизнь многих его современников — да и потомков тоже, — так и в смерти своей он остался необычен и бесконечно одинок.
Жизненный путь Ришелье обрывается внезапно, точно туго натянутая нить. До самого конца все шло как обычно: та же интенсивная деятельность, то же плохое и постепенно ухудшающееся состояние здоровья, те же заботы и радости, связанные со службой королю и нации, та же борьба с заговорами, та же высокая религиозность, та же непреклонность и мужество, не считающиеся с последствиями.
Кардинал умирал в своем дворце, которым он гордился — дворец дорого ему обошелся — и который он завещал королю.
Здесь он узнает от своей любимой племянницы, которую Мария Медичи прогнала от себя, не стесняясь в выражениях, что его бывшая покровительница очень нуждается в деньгах. На его тонких губах появляется ироническая усмешка — судьба дает ему возможность расплатиться с женщиной, которая ненавидела его, — и он отдает приказание послать Марии Медичи деньги.
Его любимая племянница хочет уйти после его смерти в монастырь, но он отговаривает ее. «Кто, кроме тебя, сможет заниматься моим наследством?» — спрашивает кардинал, и она соглашается быть его душеприказчицей.
В последние месяцы жизни кардинал озабочен тем, чтобы выдать замуж другую свою племянницу за принца Конде, который стал потом выдающимся полководцем и был прозван Великим Конде. Он устраивает молодому человеку — ему двадцать лет — настоящий экзамен: как он собирается вести свое хозяйство, как будет тратить деньги и сумеет ли их накопить, и т. д.
В эти последние месяцы жизни он по-прежнему мало спит и много работает. Летом просыпается, как только начнет светать, зимой работает почти до рассвета.
И в эти же последние недели и дни ему снова приходится распутывать нити заговора. Об этом заговоре писали уже сто раз, некоторые писатели рассказали романтические истории, связанные с заговором. Я кратко изложу ход событий, чтобы читатель ясно представил себе, как прошли последние месяцы жизни кардинала.
После смерти одного из помощников кардинала, которого Ришелье глубоко уважал и ценил, остался юноша — сын, получивший по обычаю того времени титул маркиза де Сен-Map. Кардинал представил девятнадцатилетнего
Маркиз де Сен-Map был высок и строен, его рыжеватые волосы были завиты по моде того времени и опускались до плеч. Он был смел и горяч, в его взгляде был виден не только ум, но и изрядная доля наглости. Женщинам это нравилось — у него была любовная связь с Марион де Лорм, понимавшей толк в мужчинах, — и маркиз де Сен-Map не знал у них отказа.
Кардинал надеялся, что юноша не забудет, кому он обязан всеми своими почестями. И уже не в первый раз ошибся. Читатель, быть может, помнит о Шатонефе, которого кардинал сделал хранителем печати и который был председателем трибунала, рассматривавшего дело маршала Марильяка. Известная интриганка и распутница герцогиня де Шеврез соблазнила его, и он стал выбалтывать ей служебные тайны, а потом был вовлечен в заговор Гастона, принца Орлеанского. Конечно, агенты кардинала узнали о его кознях, и Шатонеф был арестован и приговорен к тюремному заключению.
И вот с Сен-Маром повторилась та же обыкновенная история: те, кому было оказано покровительство, рано или поздно восстают против своих покровителей, потому что им становятся со временем несносны ограничения притязаний, появившиеся у них благодаря высокому положению.
В 1642 году маркизу де Сен-Map исполнилось двадцать два года. За те три года, что он провел при дворе, король смертельно надоел ему своей сентиментальностью, странным образом сочетающейся со вспышками ревности, которые потом сменяются уверениями в любви и дружбе. Молодой человек терпел все это, потому что задумал войти в круг высшей знати, — он хотел жениться на дочери герцога де Невера, то есть герцога Мантуанского, Марии. Кроме того, король обещал ему — Сен-Map очень просил его об этом — ввести его в состав Королевского совета.
И в первом и во втором случае честолюбивый молодой человек столкнулся с непреодолимыми ограничениями, которые ему поставил кардинал. Доброжелатели передали ему, что по поводу его женитьбы на Марии, герцогине Мантуанской, кардинал сказал: «Надеюсь, она никогда не забудет о своем происхождении». Иными словами, ее брак — дело государственной важности, а не просто замужество с красивым мужчиной.
Когда же кардиналу сказали, что Сен-Map хочет стать членом Королевского совета, то он сначала рассмеялся, но потом, махнув рукой, согласился. Сен-Мар действительно появился в совете, но в тех заседаниях, в которых он принимал участие, речь шла в основном о пустяках. Сен-Мару передали слова кардинала: «Нельзя о серьезных вещах говорить при детях».
Все это, конечно, вызвало ненависть Сен-Мара, и он стал часто говорить королю — и не только ему, — что нельзя дольше терпеть неограниченную власть кардинала, что пора положить ей конец и т. д. Через своих агентов кардинал знал об этих разговорах.
Весной 1642 года король сильно занемог, и опять опасались за его жизнь. Придворных охватил панический страх, что после смерти короля кардинал возьмет всю власть в свои руки. Анна Австрийская трепетала от страха, что кардинал отнимет у нее детей. В пустой голове Гастона вновь мелькнула мысль: «Еще не все потеряно. Я могу занять трон».