Ришик или Личная собственность медведя
Шрифт:
Если верну все вещи, сильно ее обижу. Пускай лучше всё останется так, как есть.
– Самое смешное в том, что действительно обидится, а не сделает вид, - сунув карандаш за ухо, заметил Влад. Отложив книгу, он поднялся, обошел диван и протянул лист брату. А затем, сунув руки в карманы домашних штанов, резюмировал, усмехнувшись.
– Поздравляю, Мих. Самые придирчивые члены твоей семьи приняли твою девушку, как родную.
– За это явно надо выпить!
– расплывшись в улыбке, подошедший Харлей от души треснул мужчину по плечу. Тот от подобного выражения одобрения и любви даже не пошатнулся и не скривился, разве что усмешка
– И за встречу тоже! Что скажешь, Дракуленок?
– Иногда я всерьез задумываюсь, кто из нас настоящий вампир, - насмешливо отозвался Владислав, однако направился вслед за рыжеволосым байкером в сторону кухни.
– Моей крови за всю жизнь ты выпил больше, чем вискаря.
Ответ своего друга и совладельца клуба Мих уже не слушал - он фактически завис, рассматривая рисунок. Простой карандаш, кипенно-белая бумага, мягкие штрихи и плавные линии, складывающиеся в хрупкий силуэт спящей на кровати девушки, полностью захватил его внимание.
Тень от пушистых ресниц на щеках, аккуратный носик, чуть пухлые губы, плавные черты лица, тонкие запястья и длинные пальцы с короткими ноготками, хрупкая ключица, виднеющаяся в вырезе великоватой футболки...
Влад не упустил ни одной мелочи. Надо признать, со временем талант старшего Алёхина никуда не делся, а судя по небрежной легкости, с которой был оформлен рисунок, творил Владислав исключительно по вдохновению.
Видимо, в его памяти слишком четко отпечаталась их первая встреча с Ариной, раз подобный образ он перенес на бумагу.
В груди у Михаила зашевелилось еще не оформившееся до конца, и всё же неприятное чувство ревности.
Шевельнулось и было тут же заткнуто волевым усилием - ему для счастья только некрасивой сцены и последующей ссоры не хватало! В баню такое сомнительное счастье, неприятностей и так хватало за глаза!
Тем более что в Арине сомневаться не приходилось. Да и Влад... Засранец засранцем, он никогда не упустит возможность всласть потроллить младшего брата... Но вряд ли решиться на что-нибудь серьезное.
Однако предупредить не мешало бы. На всякий пожарный!
– Влад, - отдав Арине рисунок, позвал брата Мих, направляясь в сторону гардероба, расстегивая рукава рубашки на ходу.
– Вторая полка слева.
Мужчина замер возле книжного стеллажа, удивленно изогнув бровь. Не получив подтверждения, он все-таки повернулся к полкам. А младший Алёхин тем временем уже стягивал рубашку, попутно осматривая вешалки, раздумывая, каким же макаром сделать в гардеробной перестановку, чтобы поместились и Ришины новые наряды, и вещи Владислава.
Второго бы, конечно, послать куда-нибудь подальше... ну, в смысле, в другое место на ПМЖ, но традицию нарушать не хотелось. Где-то в глубине души Мих был рад видеть этого вампира-переростка, хотя в открытую хрен в этом признается. Жить в гостинице накладно, хотя финансы вполне позволяют подобный вариант, а к предкам он вряд ли поедет по известным причинам.
Во-первых, выносить Надежу Станиславовну в режиме двадцать четыре на семь не способен даже хладнокровный Владислав, а во-вторых, их отец до сих пор не оставил мысли убедить старшего отпрыска заняться вплотную семейным бизнесом, отбросив все остальные дела.
Под делами, как это ни странно, подразумевалась сеть юридических фирм Владислава - его личное и вполне успешное детище. И только после них, на втором, а то и на пятом месте стояли предприятия семьи... Да, в чем-то братья всё-таки были похожи. Тягой к независимости, например!
Пускай пока живет. А там уже видно будет. К тому же, будет кому присмотреть за Ариной в отсутствии самого Михи...
– Не знала, что Влад рисует, - байкер так задумался, что не заметил, как в гардеробную вошел его Ришик. Забрав у него рубашку из рук, девушка придирчиво осмотрела воротник с внутренней стороны и, не сомневаясь, отправила вещь в корзину для грязного белья, стоящую в углу. После чего подошла со спины и, крепко его обняв, потерлась щекой об обнаженную кожу.
– Красиво получилось.
– Нас с детства обоих таскали в художку, - вздохнув, Алехин повернулся, обнимая Арину, крепко прижимая ее к себе.
– Позже я увлекся архитектурой и фотографией, он же предпочел оставить рисование в качестве тайного хобби. Талант к этому - наше семейное. Но направленности, как видишь, разные. Я рисую намного грубее.
– Завидую, - по-доброму вздохнула Арина.
– Всегда хотела научиться рисовать. Но не дано, увы. Тебя сегодня долго не было. Что-то случилось?
– Как сказать, - отойдя к стеклянной витрине, Мих присел на самый край и снова притянул к себе Арину. Она с готовность прильнула к нему, привычно пряча носик у него на груди, а байкер вздохнул, рассеяно поглаживая по мягким темным волосам, не зная, с чего начать разговор. Нет, в правильности своего решения он не сомневался, но всё же... Сделать это оказалось легче, чем рассказать.
– Маленькая моя... Мне надо тебе в чем-то признаться.
– Ив чем же?
– удивленно посмотрела на него Арина своими как и прежде бездонными синими глазами. Парень видел в них усталость, да и сам чувствовал себя не лучше. И надо было бы просто пойти лечь спать, однако молчать и дальше он не мог.
– Я сегодня виделся с твоим отцом.
Риша промолчала, ошеломленно хлопая ресницами. Похоже, она ожидала чего угодно, но только не этого!
– Знаю, что должен был тебя предупредить, - неохотно признался Мих, не выдержав молчаливого вопроса.
– Но ты бы стала меня отговаривать. Короче... ты его больше не увидишь, Арин. Возможно, даже несколько лет.
– То есть, - еще больше нахмурилась Арина, замерев в его руках. Но не отшатнулась, как он ожидал.
– Миш, о чем ты говоришь?
– Не волнуйся, ничего криминального, - невесело усмехнулся директор клуба, глядя, как все больше волнуется Арина.
– Просто терпеть и дальше я не смог.Пока ты спала, ночью я позвонил Шуту, предложил кое-что. Он согласился, а утром и твой отец сам дал добро. Мы отвезли его за город, в закрытую лечебницу. Ему предстоит пройти курс лечения и реабилитации от алкоголизма. Никакого мобильного, никаких визитов родственников или связи с внешним миром. Это одно из условий лечения. Курс длиться от года и больше, а там... там уже, как видно будет. Всё зависит только от него. Нельзя вылечить человека, если он не хочет этого.
– А он... хочет?
– как-то осторожно спросила Риша, глядя куда-то мимо него. Она пыталась казаться спокойной, но напрягшаяся под его пальцами спина говорила сама за себя.
– Он сожалеет о своих вчерашних словах, - хмыкнул рокер, вспоминая утренний разговор. Не самый приятный, надо признаться. Но, говоря по-честному, в глазах мужчины он увидел неподдельное раскаянье и, более того, самый настоящий страх. О, он хорошо помнил, что наговорил собственной дочери! Но, удивительно, Александр действительно боялся, что навсегда оттолкнул ее от себя. И потому цеплялся за любую возможность исправить допущенную ошибку.
– Признает, что сам уже не справится. Я просто предложил помочь, Риш, никто его не заставлял. До утра Шут пробудет с ним. Если передумает лечиться, Лёха отвезет его обратно.