Риск
Шрифт:
он родился с золотой ложкой во рту, а ты всего добился собственными силами. Внедорожник
C.Т. Эбби — «Риск» / Dark Eternity of Translations нестандартной версии. Тонированные окна слишком темные, чтобы их можно было законно затенить, но я знаю, что ФБР получают определенные льготы из-за рисков безопасности. Итак, я права?
Я вне себя от того, что он продолжает улыбаться, будто он только заинтригован, а не испуган. Я
хотела, чтобы он убрался.
– Ты - не психолог, не
говорит он, сбивая меня с толку.
– Твой наряд - богемный шик, что означает, что ты меньше
беспокоишься о своем внешнем виде и больше озабочена комфортом. Ты сидишь одна по собственному
желанию и отвергаешь любое внимание, проявленное в твою сторону. На первый взгляд, ты
феминистка для своего же блага. С другой стороны, к тебе трудно приблизиться, потому что доверие -
не твоя сильная сторона. Это удерживает тебя от страданий, но это также мешает тебе иметь кого-то
близкого в своей жизни. Ночью, когда ты закрываешь глаза и позволяешь себе быть уязвимой... это
единственное время, когда ты осмеливаешься задаться вопросом, каково это быть не одной.
Я сглатываю ком в горле. Он слишком точно описывает. Я не могу быть столь легко читаемой. Я
тренировалась годами.
– У тебя нет животных, учитывая, что на тебе нет ни шерстинки, если, конечно, у тебя нет такого
питомца, который не носит шерсть. Тем не менее, я не вижу, чтобы ты позволяла себе привязываться
даже к животному, ведь ты знаешь, что, скорее всего, переживешь его, и тебе придется иметь дело с
потерей. Ты отстраняешься по необходимости. Видимо, у тебя болезненное прошлое, которое
подтолкнуло тебя к этому. Возможно, утрата. Быть может, более чем одна. Может быть, тебя поглотило
одиночество, и осталась ты там по своему выбору.
Мое сердце бешено стучит в груди, и я делаю неуверенный шаг назад. Его глаза смягчаются.
– Извини. Я зашел слишком далеко. Прошу прощения, - говорит он мне, когда возвращается
мистер Высокомерие.
– Я не потерял свою сноровку. Эта цыпочка просто...
Его слова застывают в воздухе, когда он видит меня прикованную взглядом к мистеру
Профайлеру. Я чувствую себя незащищенной, уязвимой и не в своей тарелке. Я не привыкла к такому.
Я чертовски усердно работала, чтобы стать крепостью, которую невозможно пробить.
Он просто рушил мои стены, ухватившись за одну правильную нить.
– Захвати несколько бутылок воды. Поездка будет долгой, - говорит он мистеру Высокомерие, не
отводя от меня взгляда.
Я не знаю, уходит ли он или нет, потому что я слишком занята, глядя прямо в эти нежные голубые
глаза, которые
– Жизнь дерьмо, - роняет он.
– Затем ты умираешь. Мог бы жить нормально, пока был жив, -
добавляет, звуча намного менее проницательно, чем раньше.
Этого достаточно, чтобы разрушить напряжение, и неожиданно улыбка озаряет мое лицо. Он
подмигивает, наклоняясь.
– Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, чтобы почувствовать себя живой, звони мне. Мне
бы также не помешало ощутить немного жизни.
Когда он отступает, я ощущаю что-то в руке, хотя не чувствовала, что он что-то туда положил. Он
идет к другой стороне внедорожника, и я пристально смотрю, как он садится.
Наконец, я опускаю глаза к карточке в своих руках, когда мистер Высокомерие возвращается, чтобы занять пассажирское место.
Логан Беннетт...
Его номер прилагался к имени, и, конечно же, он из ФБР. Когда мой взгляд снова поднимается, он
опирается на руль, наблюдая за мной. Окно мистера Высокомерие опущено, и он выглядит
раздраженным.
– Позвони мне, - говорит Логан, ухмыляясь, прежде чем отъехать от тротуара.
Реальность - всего лишь иллюзия, хотя и очень стойкая. Это сказал Альберт Эйнштейн.
Мой отец всегда цитировал Эйнштейна, как способ объяснить жизнь, когда мы изо всех сил
пытались понять его. Я помню, как он повторял его изречения, когда наши жизни развалились. Он
причинял боль худшим образом, но старался изо всех сил успокоить нас.
C.Т. Эбби — «Риск» / Dark Eternity of Translations Эйнштейн не помогает мне понять, как же просто меня прочитать. Или насколько уязвимой и
беззащитной я чувствую себя в этот момент.
Мой телефон вибрирует в руке, и я смотрю вниз, видя напоминание, которое я установила.
Мне нужно быть собранной. Мне необходимо быть хладнокровной. Пустяк мог пробить брешь, когда мне нужно выполнить план, над которым я слишком долго работала.
Отбросив остаточную слабость, я резко вдыхаю и иду к своей машине. Я проезжаю пятнадцать
миль. Нахожу дом, который мне нужен, но проезжаю мимо. Я паркуюсь в заброшенном сарае, прежде
чем надеть перчатки, костюм и тяжелые мужские ботинки. Я также привязываю рюкзаки, утяжеленные
камнями... Один - к спине, другой – на груди.
Стараясь оставаться незамеченной, я подхожу к дому, открываю дверь и молча снимаю рюкзаки, осторожно положив их на стул.
В моем кошельке есть все, что мне нужно, поэтому я держу его при себе. Затем в ход идут
тяжелые ботинки, и я молча помещаю их поверх своего рюкзака.