Риск
Шрифт:
— Джорджи! — воскликнула она и бросилась ко мне.
Мы обнялись. Когда же я чуть отстранилась от нее, то с удивлением заметила кое-какие перемены в ее облике.
— Ты подстригла волосы.
— Да, — гордо сказала она и бросила дерзкий взгляд в сторону леди Уинтердейл, которая как раз выходила из гостиной в холл. — Ну как, нравится?
— По-моему, тебе очень идет такая прическа, — искренне промолвила я. — Теперь у тебя открыто лицо. Ты выглядишь очень… эффектно.
Ее щеки, которые так выгодно выделяла
— Ты правда так считаешь?
— Ну конечно.
Входная дверь оставалась открытой, чтобы удобнее было вносить багаж. Беседуя с Кэтрин, я слышала, как позади меня прошли лакеи с нашими чемоданами, потом Бетти, потом слуга Филипа. Я не слышала, как вошел Филип, — он всегда ступал почти беззвучно, как кошка, но тем не менее точно уловила момент, когда он появился в холле.
Я с улыбкой обернулась к нему:
— Обрати внимание на новую прическу Кэтрин, Филип. Не правда ли, она очаровательно выглядит?
— Она выглядит прелестно, — учтиво промолвил он.
Кэтрин залилась краской.
Леди Уинтердейл приблизилась к нам величественным шагом.
— Джорджиана. Филип. Полагаю, вы хорошо провели время в Уинтердейл-Парке?
Она произнесла это с довольно кислым выражением лица, и я впервые заметила, что она избегает моего взгляда.
Должно быть, она знала о финансовых затруднениях своего мужа и теперь боится, что мне это тоже стало известно.
К своему немалому удивлению, я поняла, что леди Уинтердейл смущена.
— Эти две недели были просто чудесны, — сказала я. — В сельской местности так красиво в это время года. А дом просто великолепен, леди Уинтердейл. Не могла отделаться от ощущения, что живу в венецианском палаццо.
Она бросила на меня острый взгляд.
— Да, я и сама очень его любила, — осторожно заметила она. — Так любила, что почти ничего не меняла в нем с той поры, как вышла замуж.
Я одарила ее лучезарной улыбкой и кивнула, делая вид, что полностью с ней согласна.
— Как поживает Анна? — спросила Кэтрин — Уже освоилась на новом месте?
— Да, она чувствует себя прекрасно. Спасибо, что предложила поместить ее в свои бывшие апартаменты. Для них с Нэнни это как раз то, что надо.
Кэтрин очень обрадовалась, услышав об этом.
Леди Уинтердейл холодно промолвила:
— Обед подадут через час. Если вы с Филипом желаете переодеться, то вам пора идти.
— Идем, Джорджи, — сказал Филип, беря меня за руку и поворачивая к лестнице. — Тетя Агата права. По дороге сюда ты почти ничего не ела и, наверное, уже проголодалась.
Я поднялась вместе с ним наверх. Когда мы проходили мимо комнаты, которую я занимала во время своего предыдущего визита в Мэнсфилд-Хаус, меня охватило странное чувство. Думаю, именно в этот момент я впервые осознала, что со мной произошло. Впервые я поняла, что я больше не Джорджиана Ньюбери —
Дни, проведенные в Уинтердейл-Парке, казались мне почти сказкой, но этот дом в Лондоне был реальностью. Сегодня я лягу спать в графских апартаментах, а не в своей прежней спальне. Я, а не леди Уинтердейл буду сидеть напротив Филипа за обеденным столом. Я буду обсуждать с поваром меню и беседовать с экономкой по поводу слуг. Теперь я графиня.
Конечно, кроме меня, тут есть еще одна графиня Уинтердейл, и я была уверена, что отношения между нами, которые и раньше-то оставляли желать лучшего, станут еще более натянутыми.
Графские апартаменты находились в конце коридора, и огромные окна спальни и гардеробных выходили во внутренний дворик с садом. Я стояла рядом с Филипом в спальне и осматривалась вокруг. В комнате располагалась изящная кровать с бледно-голубым пологом, уютные кресла с голубой обивкой и письменный стол. Очаровательные пейзажи висели на стенах, а над камином висел портрет дамы в костюме восемнадцатого века, в напудренном парике и с мушкой на щеке.
Из открытых дверей гардеробных по обеим сторонам спальни доносились голоса — лакеи распаковывали наши чемоданы.
Я сказала Филипу:
— Никак не могу поверить, что все это произошло со мной. Кажется, я должна быть в моей спальне, а не здесь. Мне трудно представить себя в роли леди Уинтердейл.
— Ты вскоре привыкнешь к своему новому положению, — возразил он. — Кэтрин тебя любит. Слуги уже привыкли к тебе, и ты пользуешься у них уважением. Твое появление в доме — это не возвращение отверженного, как было со мной, после того как я принял графский титул. — Он подошел к окну и выглянул во двор, заложив руки за спину.
Возвращение отверженного.
Сердце мое сжалось от боли за него. Неужели так все и, было?
Я ответила на свой собственный вопрос. Да, именно так все и было.
Я приблизилась к нему, обняла его за талию и прижалась щекой к его плечу.
— Значит, мы подходим друг другу, — заметила я с напускной легкостью. — Шантажистка и отверженный. Воистину союз, заключенный на небесах.
Филип усмехнулся. Мне нравилось, когда удавалось его рассмешить.
Обернувшись ко мне, он промолвил:
— Не знаю, как ты, а вот я страшно голоден. Может, нам пора переодеться к ужину?
Я опустила руки и отступила от него.
— Замечательная идея, милорд. А после обеда вы направитесь в свой клуб?
— Нет, — сказал он. — Сегодняшний вечер я проведу дома. Путешествие из Суррея в Лондон очень меня утомило.
— Какая жалость, — обронила я, потупившись с притворной скромностью.
— Утомило, но не слишком, — добавил он.
Я заулыбалась.
— Иди оденься, Джорджи, — угрожающе произнес он, — или, обещаю тебе, ты вообще останешься без обеда.