Риск
Шрифт:
— Иду, иду, иду, — сказала я, торопливо вбегая в дверь своей гардеробной, где меня уже ждала Бетти, чтобы помочь переодеться в вечернее платье.
Обед прошел так, как я и предполагала. Леди Уинтердейл была низведена с хозяйского кресла на мое прежнее место за столом, что, по ее понятиям, было вполне законно, но причинило ей много неприятных минут. Она выражала свое недовольство тем, что вела себя еще более высокомерно, чем всегда, но мы с Филипом — и даже Кэтрин — делали вид, что внимательно слушаем ее, пропуская
Наблюдая за Кэтрин, я вдруг поняла, что в ее жизни произошло какое-то событие, которое придало ей уверенности в себе. Испуганная мышка, которую я раньше знала, исчезла почти без следа. Интересно, лорд Ротерэм принимал участие в этом превращении? Если так, то я чувствовала легкую тревогу за Кэтрин: неизвестно, каковы его намерения, и мне бы не хотелось, чтобы он заставил Кэтрин страдать.
После обеда леди Уинтердейл и Кэтрин поехали на бал, а мы с Филипом остались дома. Некоторое время мы играли в шахматы в гостиной на втором этаже. Я стала делать первые успехи в игре. Филип теперь убирал с доски только своего ферзя, одного из коней и две пешки.
Конечно, победить его мне так и не удалось, но, к своей радости, я дважды поставила ему шах. У меня появилась надежда, что в будущем я овладею этой сложной наукой.
Впоследствии я буду с болью и страстным желанием вспоминать ту первую ночь, что мы провели в Мэнсфилд-Хаусе как муж и жена. Между нами все было так же, как и в Уинтердейл-Парке. Мои чувства находились в такой гармонии с его желаниями, что тело воспламенялось от одного его прикосновения. Он целовал меня, и я целовала его в ответ с не меньшей страстью. Я приподнимала бедра, принимая его в себя, и он входил и двигался во мне, унося меня в заоблачные высоты наслаждения и бездумного восторга.
А после, когда мы лежали в объятиях друг друга, я чувствовала себя под защитой его сильных надежных рук и думала о том, как сильно его люблю и как разрушить ту невидимую преграду, что еще существовала между нами.
На следующий день в Мэнсфилд-Хаус приехал Фрэнк Стэнтон, и между мной и Филипом все переменилось.
Это случилось поздним утром. Филип уехал в контору повидаться со своим деловым партнером, а я собиралась пойти с Кэтрин в библиотеку, когда Мэзон пришел сообщить, что меня хочет видеть капитан Фрэнк Стэнтон.
Это известие застало меня врасплох. Ведь Фрэнк должен был находиться в Ирландии вместе со своим полком.
— Проводите капитана Стэнтона в гостиную, Мэзон, — сказала я. — Я сейчас спущусь.
Кэтрин бросила на меня любопытный взгляд.
— А кто этот капитан Стэнтон, Джорджи?
— Один мой старый друг, — ответила я. — Его отец — сквайр у нас в Суссексе.
— Ах да, Анна рассказывала о нем.
— Пойдешь со мной? Я тебя с ним познакомлю, — малодушно предложила я. Признаться, мне вовсе не хотелось встречаться с Фрэнком один на один.
— О нет, тебе, наверное, хочется повидаться со старым другом без посторонних, — возразила Кэтрин и улыбнулась. — Замужняя леди имеет право находиться
Я медленно, нехотя спустилась в холл по витой парадной лестнице. Нет, это не потому, что мне не хочется видеть Фрэнка, убеждала я себя. Просто не хочется видеть того Фрэнка, который сердит на меня и которому я причинила боль, а я была почти уверена, что меня встретит именно этот Фрэнк.
Он стоял у камина и смотрел в огонь, когда я вошла в гостиную на первом этаже. Несколько мгновений я молча смотрела на него — знакомые широкие плечи и гладкие светлые волосы. Он почувствовал мое присутствие и обернулся.
— Джорджи, — промолвил он. Его приятный тенор звучал чуть хрипло. Серые глаза блестели. — Отец написал мне, что ты собираешься выйти замуж за Уинтердейла, — сказал он. — Я отправился в дорогу, как только смог покинуть полк, но вижу, что опоздал. Это правда? Ты теперь леди Уинтердейл?
— Да, Фрэнк, это правда. — Я вошла в комнату и приблизилась к нему, улыбаясь самой лучезарной улыбкой. — Прошу тебя, не смотри на меня так — это же не конец света. Ты ведь знаешь, наш с тобой брак был невозможен, а этот брак идеально подходит Анне. Мы только что вернулись из Уинтердейл-Парка в Суррее, где Анна обрела приют, и уверяю тебя, она там будет очень счастлива. Тебе известно, как я тревожилась о ее будущем. Отныне этой проблемы больше не существует. У нее есть дом.
— А как же ты, Джорджи? — спросил он, подойдя ко мне. — Об Уинтердейле всякое говорят. Я знаю тех, кто водил с ним дружбу в юности. Он побывал во всех борделях и игорных притонах Европы. Мне страшно думать, что ты стала женой такого человека. — Фрэнк стоял совсем рядом, и я не могла не заметить, что он весь дрожит. — Господи, Джорджи, ну почему ты не вышла замуж за меня? Все было бы лучше, чем этот брак!
Гнев захлестнул меня.
— Филип мой муж, Фрэнк, — сказала я, стараясь говорить спокойно. — Ты не должен говорить о нем в таком тоне.
— Да ты не знаешь, что это за человек, Джорджи… — в отчаянии начал Фрэнк, но тут в дверях послышались шаги.
— Мэзон сказал мне, что у нас гости, любовь моя, — раздался за моей спиной голос Филипа.
Он еще ни разу не называл меня «моя любовь», и сердце мое радостно подпрыгнуло, хотя я и догадывалась, что он сказал это только для того, чтобы позлить Фрэнка.
Я обернулась к своему мужу и оторопела, встретив его ледяной взгляд. Интересно, сколько он простоял в дверях, прежде чем дал знать о своем присутствии?
Я неуверенно пролепетала:
— Милорд, позвольте вам представить капитана Фрэнка Стэнтона, моего друга детства. Мы росли вместе в Суссексе.
Фрэнк сухо поклонился:
— Лорд Уинтердейл, мое почтение.
Филип небрежно кивнул в ответ.
В комнате воцарилось неловкое молчание, которое ни одни из мужчин, похоже, не собирался нарушать.
Я спросила у Фрэнка, где он остановился.
— У одного моего друга, Джорджа Томаса, который снимает комнату на Джермин-стрит.