Рискованное увлечение
Шрифт:
– Очень.
Спутанные пшеничные волосы упали ребенку на лоб, но Джульетта не смела их поправить. Она сложила руки на коленях, наблюдая за Шерри с болью в сердце.
– Это пятнистое, синее с зеленым – от дрозда. У снегиря тоже зеленое, в мелкую коричневую крапинку. – Мальчик указал своим пальчиком на яйцо. – А вон то – из кладки королька.
– А это из чьей? – спросила Джульетта. Шерри посмотрел на нее, в точности как когда-то Кит, с легким презрением.
– Малиновки. Кто ж этого не знает! Я обнаружил ее гнездо среди кирпичей в разрушенной садовой стене. У овсянки – вон то, розовое, с лиловыми загогулинами, но иногда бывают такие, где больше белого.
– А у завирушки – голубое, как летнее небо, – сказал мужской голос. – Она выстилает свое гнездо мхом и травой, но не так аккуратно, как зяблик. А у вашей завирушки, сэр, оно выстлано шерстью или конским волосом?
Олден стоял в нескольких футах от них, прислонившись к дереву и сложив на груди руки. По-видимому, он наблюдал за ними очень давно. Яркие солнечные лучи золотили его волосы и живо играли поверх парчового камзола густого кремового цвета, хотя глаза у него были мрачные. Он встретил испуганный взгляд Джульетты и улыбнулся.
– Шерстью! – выкрикнул мальчик. – И волосом!
Шерри бросился к своему покровителю и завизжал, когда Олден подбросил его в воздух. Джульетта мгновенно почувствовала себя посторонней. Взрослый мужчина и ребенок веселились вдвоем, хохоча до упаду. Эта беспорядочная возня носила чисто мужской дух, несмотря на то, что одной из участвующих сторон был маленький мальчик.
– В штабеле дров! – пронзительно кричал Шерри. – Я нашел его в штабеле дров!
Все еще смеясь, Олден опустил мальчика на землю и покорно пошел за ним к скамейке. Джульетте вдруг захотелось уйти. Но она не стала этого делать, ради Шерри. Она села на скамейку и расправила юбку рядом с коллекцией.
В течение нескольких минут мужчина и мальчик изучали яйца. Шерри продолжал возбужденно щебетать что-то по поводу птиц. Олден совершенно серьезно добавлял свои комментарии. Гнездо королька выстлано перьями. Черный дрозд устраивает свое аккуратное гнездо из травы, сухих листьев и глины. Самца снегиря можно узнать по розово-красной грудке, а у его подруги оперение грязновато-желтого цвета. Она прячет свое гнездо глубоко в зарослях ежевики, откуда может выкарабкаться только решительный детеныш.
– А теперь, сэр, – сказал наконец Олден, – отнесите яйца мистеру Примроузу. Он ждет вас в ботаническом саду и хочет показать вам несколько жуков. Вы можете узнать, каких букашек любят есть птицы.
Мальчик послушно сложил яйца в мешочки и, сунув их в карманы, убежал.
Джульетта встала и посмотрела ему вслед с таким чувством, что он уносит часть ее сердца.
– Я не ожидал, что застану здесь Шерри, – сказал Олден. – Я шел сюда, чтобы извиниться.
– Извиниться за что? За то, что расстроили мою жизнь? Или за то, что забыли о хороших манерах?
Олден прикрыл глаза, словно испытывая боль.
– Мальчик сейчас в безопасности только благодаря вам. Вы, я надеюсь, можете получить от этого какое-то успокоение.
Успокоение? Шерри открыл ноющую рану в том потаенном уголке сердца, где хранились воспоминания о Ките.
Сейчас перед ней стоит этот благодетель – высокий и сильный, предлагая свои пустые раскаяния.
Джульетта вдохнула поглубже.
– Но это же была ваша идея, – сказала она, – поставить на карту будущее этого ребенка. И все свои владения.
Олден открыл глаза и заморгал. Его синие глаза были полны страсти.
– Это было так беспечно с моей стороны! Тем более после того, как я чертовски упорно трудился, чтобы все это спасти.
– Трудились?
– Да, мэм. Трудился. Если представить, каких усилий стоит изо дня в день следить за своей внешностью, фальшивить и ловчить, чтобы проложить себе путь в лондонское общество. Как младший сын, я не рассчитывал унаследовать титул и начинал без пенни в кармане. Я занимался финансами, чтобы поддерживать на плаву эти владения и гасить долги по закладной, пока хозяйство само станет приносить доход. Я одевался и вел себя так, словно деньги для меня ничего не значат. Если бы я этого не делал мне бы никогда не видать удачи.
Хотя Джульетта продолжала стоять, Олден опустился на скамейку, отведя взгляд и положив на спинку вытянутые руки. Прекрасные руки, давшие ростки всему этому – дому, поместью и счастью ребенка. Чуткие кисти, познавшие все секреты ее тела, лежали в кружеве, как в гнезде.
– А ваши женщины? Они тоже играли жизненно важную роль в вашем тщательно разработанном проекте?
– Мириады тех леди, что согревали меня по ночам и делали мои дни веселее? Я не отрекаюсь ни от одной из них. Но я никогда не использовал женщин для достижения какой-либо подлой цели – мне просто нравится заниматься любовью.
– Значит, они не имели никакого отношения к вашим героическим усилиям по спасению Грейсчерч-Эбби? – спросила Джульетта.
– Нет, мэм. – Губы его сложились в улыбку, когда он взглянул на нее. – Хотя это не повредило поддержанию моей доблестной репутации.
– Карточная игра и пирушки – это тоже работа. И она, разумеется, не доставляет вам удовольствия?
– Я черпаю удовольствие везде, – ответил Олден. У Джульетты запылали щеки от жара его взгляда. – Но, хоть я и люблю наслаждение, огромная доля того, чем я вынужден заниматься в городе, просто зверски трудная работа. И она еще не закончена.
– Тогда мне непонятно, – сказала Джульетта, – почему вы поставили все на карту в той игре с лордом Эдвардом Вейном!
Насыпной гравий захрустел у нее под туфлями, когда она зашагала по дорожке. Слепящие лучи солнца падали на цветы и каменные скамьи, установленные с равными промежутками под сенью живой тисовой изгороди. Если б только можно было выплакаться, может, эта ужасная боль не давила бы так сильно на сердце?
Джульетта услышала за спиной быстрые шаги. Олден схватил ее за локоть и заставил остановиться.