Рискованное увлечение
Шрифт:
Он закрыл заслонку фонаря, повернулся и пошел обратно через комнату Эдварда Вейна. Пучок лунного света, струившегося сквозь парчовые гардины, падал на туалетный столик около кровати. На нем поблескивал золоченый подсвечник с наполовину догоревшей свечой, Олден остановился и посмотрел на лежавшую рядом книгу в кожаной обложке. Тремя шагами он достиг стола и раскрыл страницы, обнаружив там несколько сложенных листков. У него заколотилось сердце.
Открыв заслонку фонаря, он принялся читать неразборчивый почерк. В истлевших от времени бумагах тоже не было никаких указаний, куда увезли Джульетту. И хотя ее имя нигде не упоминалось, сведения, содержащиеся в этих листках, могли бы сделать ее свободной уже сейчас.
– Не просите ни книг, ни письменных принадлежностей, – сказала миссис Уэлланд. – Вам нельзя читать и писать. Это только перегреет ваш и без того воспаленный ум. Сколько вы будете говорить об этом, столько же останетесь с кляпом во рту. А будете упорствовать дальше, вас посадят в темную комнату.
Джульетта посмотрела на высокое окно и промолчала. Она даже не рассердилась на миссис Уэлланд. По крайней мере, пока эта женщина здесь, мужчины к пациентке не притронутся. Она прислушалась к цоканью каблуков, когда надзирательница прошла к выходу и забренчала ключами, висевшими у нее на поясе.
Из коридора донесся мужской голос. Джульетта узнала Билла, санитара. Несколько секунд она лежала совершенно неподвижно, едва дыша. «Миссис Уэлланд, не уходите! Прошу вас, мэм!»
За дверью звякнули ключи. Было слышно, как женские шаги удаляются по коридору. Потом другие, тяжелые мужские шаги направились к ее комнате. Джульетта узнала походку Билла. Она закрыла глаза, когда мужчина дыхнул ей в лицо.
– А ты хорошенькая потаскушка, Полли, – сказал он.
Джульетта старалась не дергаться, хотя понимала, что происходит. Обшарив ее одежду, Билл двинулся к вырезу платья. Его грубые пальцы проникли под лиф, заставляя кровь сворачиваться в жилах, отравляя каждое светлое воспоминание.
– Тебе нравится? – сказал Билл, нащупав корявым пальцем сосок. – Говорят, тебе не хватает мужчины. Я могу вернуться к тебе ночью?
Неожиданно воздух прорезал женский крик. Билл выругался. Джульетта услышала скрип сапог и хлопок двери. Ключ повернулся в замке, и потом все стихло.
«Хорошо еще, что Билл не появлялся здесь ночью. Но, конечно, это только вопрос времени. Тогда, наверное, действительно можно сойти с ума», – подумала Джульетта.
Олден помедлил секунду, наблюдая через улицу, когда муж Джульетты отбудет по делам. Небольшой дом Хардкасла – его адрес Олдену дал Роберт Давенби – находился в районе, населенном торговцами. Джордж привез сюда Джульетту после того, как они докинули Грейсчерч-Эбби. Здесь ее обследовали доктора и признали умалишенной.
Разумеется, письменные показания Кейт и Тилли были расценены как убедительное доказательство ее ненормального поведения. Возможно, перед обследованием ее опоили каким-то зельем, чтобы создать впечатление чуть ли не полного бесчувствия. Хотелось бы на это надеяться! Уж лучше бы она была в беспамятстве, пока ее подвергали этому проклятому обследованию! Но рано или поздно ей предстояло обнаружить себя в заточении, в компании умалишенных женщин, где не было ничего, кроме криков и стенаний. Дай Бог, чтобы Джульетту поместили с одними женщинами! Олден сжал кулаки.
– Эй ты, прочь с дороги! – Мужчина в белом парике и синем камзоле замахал тростью у него перед лицом. На какую-то долю секунды Олден чуть было не забыл о своей игре, но вовремя вспомнил, что он одет как грузчик из торговых рядов.
Для осуществления своего плана он подрядился доставлять в дом продукты и, чтобы его не раскрыли, ел, пил и спал вместе со слугами. Он не мог припомнить, чтобы ему когда-нибудь приходилось выполнять такую черную работу.
Олден ссутулился под своей ношей, откинул прядь со лба и отступил в канаву.
– Прошу прошения, сэр, – сказал он с просторечным акцентом. – Я не имел в виду вас обидеть.
Джентльмен прошел мимо него, даже не удостоив взглядом.
Поправляя на плече тяжелый груз, Олден лавировал между множеством экипажей и всадников, заполнивших проезжую часть дороги. Пока сеть его агентов прочесывала приюты и сумасшедшие дома Британии, он искал подступы к дому Хардкасла. Чтобы проникнуть на кухню, завоевать расположение и доверие прислуги, ушло две недели.
Между тем розыски Джульетты Ситон, леди Элизабет Эмберли или миссис Хардкасл успехом не увенчались. Пациентка с таким именем нигде не значилась. Оставалась одна надежда – слуги Джорджа, благо их удалось подкупить.
Минуя парадную дверь, Олден прошел чуть дальше по улице и через несколько ступенек оказался у черного хода. Дверь отворилась, и в тамбур выглянуло лицо служанки с кухни.
– Питание прибыло. – Олден подмигнул девушке.
– Только не надо стоять в проходе, – сказала служанка. – Вноси. Но смотри не испачкай чистый пол, не то кухарка сдерет с меня шкуру.
– Тогда я лучше сниму башмаки, – ухмыльнулся Олден и снова подмигнул. – Но дело этим не ограничится, как я догадываюсь!
Девушка густо покраснела.
Олден засмеялся и, нагнув голову, прошел в кухню. Опустил на пол свою ношу и, обхватив служанку за талию, приподнял одним пальцем ее подбородок.
– Негодник! Я лишусь своего места! – Девушка смотрела Олдену в глаза с откровенным обожанием.
– Нет, ты его не лишишься, Эмми! Зато я, не в пример тебе, лишился сердца.
Эмми прикрыла глаза в ожидании поцелуя. Олден сделал это медленно и основательно. Ее маленькие руки гладили его спину. Он с ужасом подумал, что, возможно, имеет дело с девственницей. В это время брякнула щеколда. Девушка отскочила и разгладила свой фартук. Глаза ее сияли. В комнату влетела кухарка.
– Ну что, шельмец, принес мою говядину?
– И пять ваших кур, – сказал Олден. – И еще гуся. Но вы получите их только в обмен на поцелуй и кусок яблочного пирога, сударыня.
Пожилая женщина добродушно шлепнула его по голове. Потом они все вместе сели за кухонный стол. Минутой позже Олден смахивал крошки со рта манжетой, пока две женщины пожирали его глазами.
– Что слышно из самых свежих сплетен? – спросил он.
– Я вам рассказывала, что хозяйку отправили в приют для умалишенных? – Кухарка понизила голос до заговорщического шепота. – Так вот, я выяснила, где это находится!