Ритмы Евразии
Шрифт:
Но откуда взял силы Китай? От природы! Новый пассионарный толчок вызвал новый взрыв этногенеза от Аравии до Японии.
12. Обновленный Китай – империя Тан
Пассионарный толчок – такое же явление природы, как засуха или наводнение. На рубеже VI – VII вв. (±50 лет) по широте от Мекки до Японии активность людей увеличилась настолько, что они сломали все старые социальные и этнические перегородки и преобразились в новые, молодые этносы.
Арабы приняли ислам, кто искренне, кто лицемерно, и за 100 лет завоевали страны Запада до Луары и Востока до Инда и Сырдарьи. Иран остался севернее линии толчка, но в Синде произошла «раджпутская революция», свергнувшая наследников
Эти два этноса создали две империи: китайцы – Суй (581–618), а псевдотабгачи – Тан (618–907). Этих последних мы будем называть «имперцы», ибо фактический создатель империи Тан, Тай-цзун Ли Шиминь, подобно Александру Македонскому, попытался объединить два суперэтноса – степной и китайский. И из этого, конечно, ничего не получилось, так как законы природы не подвластны произволу царей. Зато получилось нечто непредусмотренное: вместо противостояния Великой степи и Срединной равнины возникла третья сила – империя Тан, равно близкая и равно чуждая кочевникам и земледельцам. Это был молодой этнос, и судьба его была замечательна.
Окинем взглядом ход событий. К 577 г. тюркютский каганат расширился на запад до Крыма. Это значит, что силы тюркютов были рассредоточены. А Северный Китай объединился: Ян Цзянь, суровый полководец царства Бэй-Чжоу, завоевал царство Бэй-Ци, а вслед за тем подчинил Южный Китай – Хоу-Лян и Чэнь; в 587 и 589 гг. Китай стал сразу сильнее каганата, пережившего первую междоусобную войну и к 604 г. расколовшегося на Восточный и Западный каганаты.
Этот раскол был тоже не случайным. В Великой степи правители вынуждены считаться с настроениями воинов, а так как все мужчины были воинами, то, значит, – с чаяниями народа. А коль скоро народы в Монголии и Казахстане в VI – VII вв. были разными и интересы, быт и культура их различались, то раскол каганата был неизбежен. В 604 г. погиб последний общетюркютский хан, убитый тибетцами, и два новообразовавшихся каганата оказались вассалами империи Суй.
В начале VII в. как бы воссоздалась коллизия Хань и Хунну, но перевернутая на 180 градусов. Разница была еще в том, что молодая империя Суй, находившаяся в фазе подъема, была сильнее, богаче и многолюднее каганата, уже вступившего в инерционную фазу. Казалось, что Китай вот-вот станет господином мира, но преемник Ян Цзяня, Ян-ди, – это был человек, в котором сочетались тупость, чванство, легкомыслие и трусость. Роскошь при его дворе была безмерна: пиры-оргии с тысячами (да-да!) наложниц, постройки увеселительных павильонов с парками от Чанъаня до Лояна, смыкающимися между собой, подкупы тюркютских ханов и старейшин, поход в Турфан и войны с Кореей – абсолютно неудачные, так как там император принял командование, не зная военного дела, и т.д.
Налоги возросли и выколачивались столь жестоко, что китайцы, ставшие молодым этносом после пассионарного толчка VI в., восстали. Восстал и тюркютский хан, отказавшийся быть куклой в руках тирана, восстали пограничные командиры, буддисты – поклонники Майтреи – и южные китайцы, завоеванные отцом деспота. Ян-ди укрылся в горном замке и там пировал со своими наложницами, пока его не придушил один из придворных.
Этот подробный рассказ приведен для того, чтобы показать, что личные качества правителя, хотя и не могут нарушить течение истории, могут создать в этом течении завихрения, от которых зависят жизни и судьбы их современников. Подавляющее большинство китайцев,
Фамилия Ли принадлежала к китайской служилой знати, но с 400 г. связалась с хуннами, потом с табгачами и, наконец, добилась власти, основав династию Тан. Опорой этой династии были не китайцы и не тюркюты, а смешанное население северной границы Китая и южной окраины Великой степи. Эти люди уже говорили по-китайски, но сохраняли стереотип поведения табгачей. Ни китайцы, ни кочевники не считали их за своих. По сути дела, они были третьей вершиной треугольника, образовавшегося за счет энергии пассионарного толчка.
Сам Ли Юань был просто толковым полководцем, но его второй сын, Ли Шиминь, оказался мудрым политиком и правителем, подлинным основателем блестящей империи Тан. По его совету Ли Юань, взяв Чанъань, объявил амнистию, кормил голодных крестьян зерном из государственных амбаров, отменил жестокие суйские законы и назначил пенсии престарелым чиновникам. Новая династия обрела популярность.
Будучи талантливым полководцем, Ли Шиминь подавил всех соперников – пограничных воевод (с 618 по 628 г.), победил восточных тюркютов (в 630 г.), отразил тибетцев, разгромил Когуре (Корею; в 645–647 гг.) и оставил своему сыну в наследство богатую империю с лучшей в мире армией и налаженными культурными связями с Индией и Согдианой. Оставалось лишь подчинить Западный каганат... и это произошло в 658 г. С этого года империя Тан была 90 лет гегемоном Восточной Азии. Искусство и литература эпохи Тан остаются до сих пор непревзойденными [28].
Примечательно, что мыслители VII в. заметили смену «цвета времени». Ли Шиминю приписана формулировка: «В древности, при Ханьской династии, хунны были сильны, а Китай слаб. Ныне Китай силен, а северные варвары слабы. Китайских солдат тысяча может разбить несколько десятков тысяч их» (Вэнсян-тункао XIV, цз 344, с.17а, 176. Пер. Н.В. Кюнера) [94, с.175].
Что Ли Шиминь подразумевал под «силой»? Явно не число подданных и не техническую оснащенность. Но имел в виду тот уровень энергетического напряжения этносистемы, который раньше назывался «боевым духом». Ныне его материальная природа вскрыта и описаны энтропийные процессы, ведущие систему к распаду. В III – I вв. до н.э. хунны были молодым этносом, то есть находились в фазе подъема, а Хань – в фазе угасающей инерции. В VII в. положение изменилось диаметрально: потомки хуннов и сяньбийцев находились в инерционной фазе, в этнической старости, еще не дряхлости, а Северный Китай – на подъеме, так же как его ровесник – Арабский халифат. Оба они прошли через тот уровень пассионарного напряжения, при котором расцветают культура и искусство, и оба были сожжены пламенем пассионарного «перегрева». В Китае это произошло так.
Китайские националисты, сторонники Суй, ненавидели поборников Тан, не считая их за китайцев. Тюркюты и уйгуры служили императорам династии Тан, называя их ханами, но «имперцев» – так мы будем называть этот смешанный и спаявшийся этнос – они своими не считали. Китайские грамотеи, служившие чиновниками, боролись против ненавистного им этноса путем ложных доносов и интриг, вследствие которых танские богатыри гибли на плахе. Этим империя Тан ослаблялась. Тюркюты, видя, что китайские интриганы, добившиеся должностей казненных танских воевод, вернулись к традиционной политике высокомерия, восстали (в 682 г.), восстановили свой каганат, держались до 745 г. и были, подобно хуннам, перебиты соседними племенами – уйгурами, карлуками, басмалами – и танскими регулярными войсками. Расправа была столь безжалостной, что тюркюты как этнос исчезли с этнографической карты мира. Земля их – Монголия – досталась уйгурам.