Ритмы Тонких Миров
Шрифт:
Тимур хотел сказать что-то еще, но не решился. Клим сам спросил его:
– Ты беспокоишься, что Рита попытается снова зацепить меня на крючок?
Тимур кивнул.
– Она обезврежена надолго. Но доступ ко мне ей закрыт навсегда.
– А Аня?
– Я отпустил ее.
Тимур молча ждал пояснений.
– В последние дни я осознал, что мы ничего не знаем о том мире, куда уходят наши близкие. Но если они там существуют, то в гораздо более легких телах, чем мы. Я представил себе, что Аня – это легкий поплавок, на который я навешиваю груз своего отчаяния. И я снял с нее эту тяжесть,
– Думаю, что ты прав, Клим. Интересно, что Инга недавно сказала, что если связь между душами существует, то она может быть только прямой и не нуждается ни в каком посредничестве медиумов.
– Тимур, я переживаю по поводу Инги. Я даже не знаю, как мы скажем ей о том, что собираемся сделать. Мне кажется, ей будет немного больно.
– Она ученый, Клим. Все будет нормально.
Инга любовалась серебряным цветком. Она обернулась к вошедшим молодым людям, и на лице ее еще сохранялся отсвет радости.
– Вы хотите разрушить цветок? – просто спросила она. – Не буду вам мешать.
Она хотела выйти из комнаты, но Тимур удержал ее.
– Нет-нет, Инга. Сейчас готовится не сюрприз для тебя. Сейчас предстоит много дней напряженной работы всем нам троим. Будут нужны твои расчеты – старые и новые. Потребуются все технические умения – мои и Клима.
– И мы создадим конструкцию, которая будет не просто красивой, но неповторимо прекрасной, – поддержал товарища Клим.
Игоря Сергеевича пригласили через неделю.
– Неужели все уже сделали? – спросил он.
– По крайней мере, работающий вариант у нас готов, – ответил Тимур.
– Я волнуюсь, – предупредил шеф.
– Мы тоже, – отозвалась Инга.
Игорь Сергеевич стоял перед аквариумом, который был безмятежно спокоен. В однородной голубой среде, как и прежде, вспыхивали, по какому-то своему закону, серебристые искорки.
Внезапно возникшая грандиозная картина ошеломляла и завораживала. Два потока устремлялись сверху и снизу навстречу друг другу и, сталкиваясь, закручивались в центре аквариума в нарастающий торообразный вихрь. Этот голубой тор в какой-то момент внезапно сжимался и взрывался, и множество маленьких вихрей брызгами разлеталось по всей голубой среде. Малюсенькие торы успевали захватить в зону своего притяжения вспыхивающие искры и превращались в серебристые шарики. А шарики эти, уже стабильные и достаточно массивные, устремлялись к центральному вихрю, закручиваясь вокруг него серебряной метелью. На какое-то время вихрь отключался, и метель по винтовой траектории уходила вниз, исчезая в примагничивающих ее уловителях. А потом все повторялось вновь и вновь.
Демонстрация закончилась. Игорь Сергеевич что-то обдумывал перед затихшим аквариумом.
– Вы хоть сознаете, что сделали открытие? – спросил он наконец.
Тимур молча кивнул.
– А то, что нас теперь завалят корреспонденцией, тоже понимаете?
– Вполне, – ответила Инга. – Но к чему вы клоните, Игорь Сергеевич?
– Ваши достижения будут обсуждаться публично. Но тогда должно же быть у этого открытия какое-то наименование.
Молодые люди заулыбались.
– Конечно, оно есть, – ответил за всех Тимур.
– С огромным интересом жду оповещения.
– Мы назвали его «Эффект Клинти».
– Клима,
Вечером в маленьком кафе трое друзей отмечали возвращение Клима в родное конструкторское бюро.
– Мы будем постоянно встречаться.
– Мне теперь без вас никуда, – прозвучало на прощание.
Круг Стихий
Давние хроники
Лейс просматривал спортивные голограммы прошлого. Они относились к временам до перехода Земли на иной уровень плотности. Лейса поражали целеустремленность и настойчивость людей, которые прилагали немыслимые усилия для достижения совсем малых, с точки зрения современности, результатов.
– Что ты смотришь, папа? – раздался вдруг голос Адэйра. – Что делают эти люди?
Сын стоял рядом и с удивлением смотрел на сменяющиеся картины.
– Это очень давние кадры, – ответил Лейс. – Мне бы хотелось показать тебе их до того, как ты начнешь тренировки в Круге Стихий.
– Но я не совсем понимаю, что здесь происходит. Эти люди зачем-то отталкиваются от пола и подлетают к планке снизу. Но ведь гораздо проще сначала взмыть вверх, а потом уже пролететь над препятствием. И посмотри на расстояние между планкой и их спинами – сантиметры! А мы пролетаем над преградой всего в нескольких миллиметрах.
Лейс улыбнулся. Он выглядел таким же юным, как его сын.
– Этот вид спорта, Адэйр, назывался когда-то прыжками в высоту. И цель у спортсменов прошлого была та же самая, что и сейчас, – не сбить планку своим телом во время полета. Но есть и существенные различия. Наши спортсмены должны пролететь над планкой как можно ниже, почти касаясь ее спиной; и чем меньше будет зазор между телом и поверхностью препятствия, тем лучше. А люди прошлого, наоборот, пытались взлететь над преградой на максимальное расстояние; и если им это удавалось, то планку поднимали все выше и выше.
– Абсурд какой-то! Зачем им это было надо? Ведь взлететь можно хоть до потолка.
Адэйр замолчал под пытливым взглядом отца.
– Извини, папа. Я разговорился, а ты, видимо, хотел рассказать мне что-то новое.
– Да, сын. Время пришло для передачи тебе еще одной порции знаний, которые могут пригодиться в Круге Стихий. Ты, кстати, помнишь, что это место называют еще Кругом Возможностей?
– Конечно. У сумевших пройти даже часть этого Круга появляются новые способности, которых у них не было раньше.
– Наверное, помнишь также, что его именуют Кругом Неожиданностей?
– И это помню. Для Круга характерна быстрая смена ситуаций, и необходимы длительные тренировки, чтобы научиться быстро ориентироваться в нем и принимать подходящие для каждого случая решения.
– Все верно, сын. В Круге Стихий тебе потребуется максимум твоей ловкости и сообразительности. Но и благоприятная трансформация тела, которую ты получишь в результате прохождения Круга, будет велика.
– Я жду этого момента с воодушевлением, хотя мне до него еще далеко. Ты ведь пока будешь тренировать меня не в самом Круге Стихий, а только в его земной модели.