Риторика

По Аристотелю, цель ораторского искусства:

1. Выявить истину

2. Найти способы убедить слушателей

3. Говорить поэтично и благозвучно

4. Пробудить в слушателях бурные эмоции

Правильный ответ вы сможете узнать, прочитав эту книгу…

Аристотель

384–322 до н. э.

Аристотель – древнегреческий философ, основоположник формальной логики, ученый. Первым классифицировал научные дисциплины

384 г. до н. э. – Родился в городе Стагир, греческой колонии в македонских Халкидиках.

369 г. до н. э. – Родители Аристотеля погибли, его опекуном стал Проксен.

367 г. до н. э. – Переехал в Афины и стал учеником Платона.

347 г. до н. э. – Во время поездки в Малую Азию женился на Пифиаде.

343 г. до н. э. – Македонский царь Филипп II пригласил Аристотеля стать воспитателем своего сына Александра.

335 г. до н. э. – Вернулся в Афины и основал Ликей – школу для философов.

323 г. до н. э. – После смерти Александра Македонского был вынужден покинуть Афины. С группой учеников он отправился в Халкиду.

322 г. до н. э. – Аристотель скончался от болезни желудка.

«Риторика» и поныне является основополагающей работой по ораторскому искусству и подлежит обязательному изучению филологами и юристами. До Аристотеля умение говорить речи было принято относить к специальным навыкам, необходимым лишь отдельным категориям граждан, например правителям и судьям. Великий философ рассматривал вопрос гораздо шире – в своем трактате он приводит читателей к мысли, что все мы постоянно применяем риторику в повседневной жизни, общаясь с другими людьми, доказывая им свою правоту в самых обычных бытовых ситуациях.

Определяя ораторское мастерство как «способность находить возможные способы убеждения относительно каждого данного предмета», Аристотель стремился как можно полнее охватить тему.

«Риторика» состоит из трех частей (книг). В этом издании опубликованы наиболее доступные для понимания и позволяющие научится искусству красноречия книги. В первой из них Аристотель раскрывает общие понятия и основные принципы риторики, а также выводит взаимозависимость элементов оратор – речь – аудитория. Вторая книга представлена до семнадцатой главы, где древнегреческий философ анализирует человеческие эмоции (любовь, стыд, страх, зависть и другие), разные типы характеров и говорит о путях эмоционального воздействия на аудиторию, а также рассматривает качества, необходимые оратору. Третья книга посвящена технической стороне риторики, в данное издание она не вошла.

Написанная более двух тысяч лет назад, «Риторика» содержит множество ценных советов для всех, кто хочет научиться искусству убедительного изложения своих доводов и влияния на слушателей. Трактат публикуется в классическом переводе Н. Платоновой, выполненном в конце XIX века.

Отношение риторики к диалектике. – Всеобщность риторики. – Возможность построить систему ораторского искусства? – Неудовлетворительность более ранних систем ораторского искусства. – Что должен доказывать оратор? – Закон должен по возможности все определять сам; причины этого. – Вопросы, подлежащие решению судьи. – Почему исследователи предпочитают говорить о речах судебных? – Отношение между силлогизмом и энтимемой. – Польза риторики, цель и область ее.

Риторика – искусство, соответствующее диалектике, так как обе они касаются таких предметов, знакомство с которыми может некоторым образом считаться общим достоянием всех и каждого и которые не относятся к области какой-либо отдельной науки. Вследствие этого все люди некоторым образом причастны обоим искусствам, так как всем в известной мере приходится как разбирать, так и поддерживать какое-нибудь мнение, как оправдываться, так и обвинять. В этих случаях одни поступают случайно, другие действуют согласно со своими способностями, развитыми привычкою. Так как возможны оба эти пути, то, очевидно, можно возвести их в систему, поскольку мы можем рассматривать, вследствие чего достигают цели как те люди, которые руководятся привычкой, так и те, которые действуют случайно, а что подобное исследование есть дело искусства, с этим, вероятно, согласится каждый. До сих пор те, которые строили системы риторики, выполнили лишь незначительную часть своей задачи, так как в этой области только доказательства обладают признаками, свойственными ораторскому искусству, а все остальное не что иное, как аксессуары. Между тем авторы систем не говорят ни слова по поводу энтимем [1] , которые составляют суть доказательства, много распространяясь в то же время о вещах, не относящихся к делу; в самом деле: клевета, сострадание, гнев и другие тому подобные движения души относятся не к рассматриваемому судьею делу, а к самому судье. Таким образом, если бы судопроизводство везде было поставлено так, как оно ныне поставлено в некоторых государствах, и преимущественно в тех, которые отличаются хорошим государственным устройством, эти теоретики не могли бы сказать ни слова. Все [одобряют такую постановку судопроизводства, но] одни полагают, что дело закона произнести это запрещение, другие же действительно пользуются таким законом, не позволяя говорить ничего не относящегося к делу (так это делается и в Ареопаге). Такой порядок правилен, так как не следует, возбуждая в судье гнев, зависть и сострадание, смущать его: это значило бы то же, как если бы кто-нибудь искривил ту линейку, которой ему нужно пользоваться.

Кроме того, очевидно, что дело тяжущегося заключается не в чем другом, как в доказательстве самого факта: что он имеет или не имеет, имел или не имел место; что же касается вопросов, важен он или не важен, справедлив или не справедлив, то есть всего того, относительно чего не высказался законодатель, то об этом самому судье, конечно, следует иметь свое мнение, а не заимствовать его от тяжущихся.

Поэтому хорошо составленные законы главным образом должны, насколько возможно, все определять сами и оставлять как можно меньше произволу судей, во-первых, потому, что легче найти одного или немногих, чем многих таких людей, которые имеют правильный образ мыслей и способны издавать законы и изрекать приговоры. Кроме того, законы составляются людьми на основании долговременных размышлений, судебные же приговоры произносятся на скорую руку, так что трудно людям, отправляющим правосудие, хорошо различать справедливое и полезное.

«Люди от природы в достаточной мере способны к нахождению истины и по большей части находят ее»

Самая же главная причина заключается в том, что решение законодателя не относится к отдельным случаям, но касается будущего и имеет характер всеобщности, между тем как присяжные и судьи изрекают приговоры относительно настоящего, относительно отдельных случаев, с которыми часто находится в связи чувство любви или ненависти и сознание собственной пользы, так что они [судьи и присяжные] не могут с достаточной ясностью видеть истину: соображения своего собственного удовольствия и неудовольствия мешают правильному решению дела.

Итак, относительно всего прочего нужно предоставлять судье как можно меньше простора; что же касается вопросов, совершился известный факт или нет, совершится или нет, есть ли он в наличности или нет, то решение этих вопросов необходимо всецело предоставить судьям, так как законодатель не может предвидеть частных случаев.

Раз это так, очевидно, что те, которые [в своих рассуждениях] разбирают другие вопросы, например вопрос о том, каково должно быть содержание предисловия, или повествования, или каждой из других частей [речи], касаются вопросов, не относящихся к делу, потому что [авторы этих сочинений] рассуждают в таком случае только о том, как бы привести судью в известное настроение, ничего не говоря о технических доказательствах, между тем как только таким путем можно сделаться способным к энтимемам. Вследствие всего этого, хотя и существует один и тот же метод для речей, обращаемых к народу, и для речей судебного характера, и хотя прекраснее и с государственной точки зрения выше первый род речей, чем речи, касающиеся сношений отдельных личностей между собой, – тем не менее исследователи ничего не говорят о первом роде речей, между тем как каждый из них пытается рассуждать о судебных речах.