Ритуал тьмы
Шрифт:
— Все в порядке. Все уже закончилось.
Он все говорил и говорил, пытаясь их успокоить. Наконец он развязал их веревки.
— Что с Валентиной? — спросила Марцелла.
— С ней все будет хорошо, — солгал Никколо, оглянувшись на дверь. Там никого не было. Снизу не доносилось ни звука. — Все будет хорошо.
Эсмеральда позаботилась о Марцелле, будто это была ее сестра. Никколо был благодарен ей за помощь, потому что не чувствовал в себе сил быть тем братом, который сейчас нужен Марцелле.
Людовико уложил жену в кровать, заверив Никколо, что она должна спать во время превращения в вампира и это совершенно нормально.
Сжимая в руке кинжал, Никколо прошелся по всем комнатам, но все дети Жианы исчезли. Может быть, их убил Людовико, или же они сбежали, когда Жиана погибла в огне — Никколо не мог сказать наверняка. Он лишь смутно помнил ту ночь и понимал, что так будет всегда.
Наконец он вернулся к себе. Людовико сидел рядом с кроватью на стуле. Видимо, он лишь отошел вымыться, а все остальное время находился здесь. На сюртуке засохла кровь, а левый рукав был пуст.
— Что с тобой? — спросил Никколо. — С твоей рукой?
— Тьма сильна, и она может восстановить мое тело. Рана уже закрылась, — Людовико не сводил глаз со спящей жены. — Сейчас это неважно.
Валентина была очень бледной, но ее дыхание оставалось ровным, кровь больше не текла изо рта. В остальном Никколо не замечал в ней никаких перемен. Кроме запаха. Сейчас Валентина, как и все вампиры, пахла древней Тьмой, которую теперь носила в себе.
Кивнув, он отвернулся. На данный момент ей больше ничем нельзя было помочь.
Направившись в комнату Марцеллы, Никколо увидел, что его сестра заснула на руках у Эсмеральды. Мягко высвободившись, француженка накрыла девушку одеялом и подошла к нему.
— Ну что?
— Не знаю, что у нас вышло, — признался Никколо. — Она будет жить, это точно.
— Все уже закончилось?
— Думаю, да. Жиана мертва, ее вампиры разбежались. Какими бы ни были их планы, им не суждено стать реальностью.
Эсмеральда кивнула, слабо улыбнувшись.
— Как бы то ни было, с тобой точно не соскучишься.
Несмотря на усталость и тревогу, Никколо тоже нашел в себе силы для улыбки.
Подавшись вперед, девушка поцеловала его в щеку, а затем, отвернувшись, легла на кровать рядом с Марцеллой и измученно закрыла глаза.
Выйдя из комнаты, Никколо направился к Людовико и его жене.
Валентина открыла глаза незадолго до рассвета. Оглянувшись, она изумленно посмотрела на потолок, а затем ощупала свое тело.
— Что случилось? — спросила она, увидев Людовико и Никколо.
— На нас напали, и ты чуть не погибла, пытаясь спасти всех нас, — ответил ее муж.
Он выглядел просто ужасно: раненный, одетый в ошметки сюртука, с оторванной рукой.
Валентина вспомнила о столкновении с вампиром, о холодном металле, об угрозах этой женщины. О прыжке. О чудовищной боли от удара. Но сейчас она ничего не чувствовала. Девушка пошевелила пальцами на ногах, ступнями, руками. Она ничего не сломала. Как такое возможно?
Что-то шевельнулось в ней, и у Валентины перехватило дыхание. В ней разгорелся изначальный голод, мрачное желание — жажда крови.
Ей нужна была кровь.
Холод охватил все ее тело, и она почувствовала в себе древнюю силу.
— Что вы со мной сделали? — Девушка в ужасе распахнула глаза.
Они не ответили.
— Что вы со мной сделали?
И тогда Валентина закричала.
В городе было тепло. Марцелла жаловалась на гнетущую жару, но Никколо слушал ее вполуха. Они приехали на два дня раньше оговоренного срока, и он снял дом, в котором им придется ждать Катю и Гристо. Никколо нисколько не сомневался в том, что они приедут.
— А они вообще какие?
— Кто? — Вопрос Марцеллы вывел его из раздумий.
— Твои друзья. Волки.
— Гристо тебе понравится, — немного подумав, ответил он. — Он очень веселый. Знает много языков и многое пережил. А его подруга, Катя… Она другая, не такая, как все. Но я думаю, что она тебе тоже понравится. Она такая же упрямая, как и ты, — Никколо улыбнулся.
Кивнув, Марцелла замолчала. В ней еще не проявились никакие признаки ее наследия, но Никколо чувствовал, что и в его сестре скрыт зверь. С каждым днем он все больше привыкал полагаться на свои инстинкты.
На улице раздался голос муэдзина — верующих звали на молитву.
— Я надеюсь, что они нам многое объяснят, — продолжил Никколо. — Мы проведем с ними некоторое время. Тут все будет иначе, не так, как в нашем поместье. Надеюсь, ты это понимаешь.
— Да-да, братишка. Я же уже не маленькая. Как-нибудь справлюсь.
Зыркнув на сестру, Никколо улыбнулся. Она была права, и он нисколько не сомневался в ее словах.
— Никколо? — Марцелла замялась. — Мы еще когда-нибудь увидим Валентину?
У него сжалось сердце. Валентина отреклась от него, так же, как и от Людовико, и оставила их в Ареццо. Ему было трудно смириться с этим, но ей потребуется время, чтобы разобраться в себе, понять и принять то, чем она стала. По крайней мере, так сказал Людовико, прежде чем исчезнуть.
Никколо надеялся, что Валентина сумеет найти способ принять свою новую сущность. И что когда-нибудь она его простит. При этом он не был уверен, сможет ли сам себя простить.
— Не знаю, — честно ответил он.