Ритуалист
Шрифт:
— И как только угадал, все подошло, — довольная ламия полезла обниматься, и эти папу мгновений я стоически терпел, стараясь не думать о том, как мягко было на груди все это время. Ох, и доведет же она меня когда-нибудь…
— Давай уже пойдем, запасы куплены, все необходимое есть, а времени в обрез, — Шаррат тут же отстранилась:
— Деревенские?
— Ага, — и пошел вперед, — не понравились мне их взгляды, про тебя не знают, а вот книгу у меня на бедре видели.
— Значит, поняли, что за вещь, — она не спрашивала, а утверждала.
— Вряд ли, это ты у нас с первого взгляда
— Уже не мало.
— Потому и уходим, — не стал спорить, толку молоть языком, сейчас лучше как можно быстрее увеличить расстояние между нами и этой деревенькой. А посему идем молча, но ходко, и Шаррат, похоже, тоже пришла к подобным же выводам.
Десяток метров от края леса — самое то, что бы почти наверняка ни на кого не напороться и особо не петлять, выбирая дорогу. Как проголодались, закидали желудки едой прямо на ходу, решив не останавливаться, любое промедление казалось слишком чреватым, что бы рисковать. Остановились лишь к вечеру, оба порядком выдохлись, вернее, я, с моими-то грешными силенками, так что пришлось собственную немощь выдавать за заботу о ней, мол, устала, давай на ночь остановимся и все такое. Слава богу, поверила, дав мне возможность с облегчением вздохнуть, заикнись она о том, что еще вполне может двигаться дальше, тут бы и кабздец ритуалисту пришел.
Забрались в ближайшие кусты, да поглубже, что бы хрен кто внезапно смог напасть, а если и попытаются, то уж точно просто так до нас не доберутся. По крайней мере, сплю я чутко, успею вовремя проснуться. Затем разложили впритирку два спальника и опустились сами, места почти не было, только то, что продавили своими телами, и затихли. Через час ламия предприняла первые поползновения вновь на меня забраться, и я вздохнул:
— Опять обнимашки?
— А тебе разве не хочется? Так и теплее и приятнее, — ну да, это для меня сразу и подстилка и укрывало, а с ее габаритами подобное совсем не актуально, пришлось шевелить мозгами и предложить другой вариант:
— Тогда ложимся на мои тряпки, а твоими укрываемся, — минут двадцать возни и у нас все получилось, да я, блин, гений, но не думаю, что это избавит меня от пары-тройки колец по всему телу, опять проснусь весь в синяках.
— Ты только это, не особо сильно меня тискай хвостом, раздавишь, — пробубнил под конец, когда она прижалась ко мне и затихла, — хрупкий я очень, понимаешь, хрупкий.
— Ну, тут как получится, — пришел довольно сонный ответ, уже спит, что ли, ну, дела, — вдруг присниться что.
— Ага, а мне потом как, — шиплю зло на ухо, — и так с твоей близостью мириться приходиться, так еще и риск для жизни!
— А что не так с моей близостью? — перед лицом тут же раскрываются два слегка мерцающих желтых глаза, ух, как… сильно!
— Все с ней так, — бурчу, — обо мне бы подумала.
— А, — раздается легкий смешок, — и давно ты без женщины?
— Тебе то что, просто с хвостом осторожнее, а я уж с собой как-нибудь справлюсь, — ну, точно, спать сегодня буду со стояком, позорище! В паху уже начинался бунт, пришлось даже слегка поменять позу, хотя куда проще было бы найти еще один куст и устроиться обособленно. Но этот вариант не особо меня устраивал, впрочем, как и все остальное, так что пошло оно все лесом, будет, как будет и точка. Завтра, если не выдержу, придется отлучиться за куст какой, и облегчиться уже, пусть хоть и самолично, вручную, но хоть пар выпущу.
— Да ладно тебе, не стесняйся, — подлила масла в огонь спутница, — я все понимаю.
— Господи, Шаррат, понимает она, и хоть бы с места сдвинулась, спи уже, заботливая!
— Тут некуда двигаться, — но затихла, голова у меня на груди, а хвост буквально через десяток минут таки оплел обе ноги.
— Шаррат! — сжимаю ее за плечи.
— Все хорошо, я себя контролирую, — бубнит сонно, ясно, толку не будет. А через пару часов, а то и раньше, и вовсе окажусь спеленут по ногам и рукам, и что за привычка дебильная?
Утром позавтракали мясом, сыром и запили все молоком, хорошо хоть перед сном додумался провести коротенький обряд, и теперь о его сохранности можно было не волноваться, не скиснет. Ламия тогда во все глаза таращилась на мои действия и только качала головой, а когда спросил, что не так, ответила, мол, что у них так никто не может. Мне же было побоку, устал, как собака, потому и не обдумал услышанное. А вот сейчас это всплыло в памяти и просто таки рвалось наружу:
— Шаррат, помнишь, ты вчера обмолвилась, что у вас не так проводятся ритуалы? — мы в дороге уже были, чуть ли, не час, и молчать уже, честно говоря, надоело, — что ты имела в виду?
— Нет, я сказала, у нас так не могут, а как проводят ритуалы сама без понятия. Но что бы вот так вот просто получить желаемое, — скосив глаза, увидел, как она задумчиво качает головой, — или в этом мире магия другая, или просто ты сильный.
— Был бы я сильный, уже давно снял с себя эту хрень с пояса, — хлопаю ладонью по бедру.
— А еще пищу готовишь без костра.
— Тоже мне, достоинство, — вздыхаю, вот если бы кое что покруче мог, а так, только пузо набивать и гаразд.
— А давно ты практикуешь? — поинтересовалась вдруг ламия.
— Ну, — провел в уме несложные подсчеты, — в совокупности не больше месяца примерно, я же больше выживать пытаюсь, времени и знаний для собственного развития пока нет.
— То есть ты еще на самых первых ступенях, — выдает она.
— Ага, — ну, не говорить же ей, что по специализации достиг уже уровня "Ученика", толку, все равно не поймет.
— Все-таки это ты такой, а не магия, — выдает вдруг спутница, — за месяц можно лишь ознакомиться с теорией и понять основы, да обучиться паре-тройке основных заклятий, не более. У нас даже в бой не лезут, пока не отмучают пару-тройку лет, а так по кустам да за спинами прячутся, понимаешь?
— Ага, понимаю, еще и то, что готовкой ты заниматься вовсе не собираешься.
— Ну, и это тоже, — хихикает, мне же остается лишь вздохнуть, впрочем, я и не против, дел-то на пару минут.
— Расскажешь про свой мир?
— Да, там не особо и интересно, — как-то вяло проронила спутница, — если не война, то интриги, не одно, так второе или третье, дети полностью в воле родителей, свободы никакой…
— Так ты, поэтому и сбежала?
— Нет, — мотает головой, — меня бы казнили.